Раненный Стерх.
Никто не знает, какова война, – пока в ушах не зазвучит могильно тишина…
Она - пропитанная страхом кровью и мочой, вас сбросит с доски потёртой игровой…
Та суетная тишина, - ко рву доставленная, в спешке. Она низводит и ферзя до пешки.
Коль над тобой довлеет молох, или же просто - бес. Не достучаться до небес…
Жирует бес, когда толпа ревёт. А надо тихо бы молиться – в надежде на благой исход.
А лучше бы тихонечко молиться… на! По возвращении, в подвал спустили Синицына.
Насолил он «конторе»… а ему и не жалко. «…хорошо, что домой отправилась Галка…»
А, в подвале, поработали с «птенчиком». По почкам «прошлись» сырым полотенчиком.
Артисты ушли. Оратор, «конторе», сбил апломб. А Синицыну «зеленкой помазали лоб».
Но, непроизвольно стал он винтиком в большой игре - в центральной политике.
Артисты делятся «чудесным спасением». Как на спасителя их сошло «откровение».
Вывел артистов некто «Первый» из под обстрела. Все ищут «первого» - за геройское дело!
Оратор с трибун кричит: « Падонки! Однозначно фашисты! Убивать нельзя артистов!»
Но нам, им противостоять не впервой! Найти мне героя! Немедля! Где тот герой?..»
Скандал! И вот – всегда готов! Военкор Аркашин откликнулся. Собрался и едет на зов.
Где, чуть по свету - кого принуждают к миру, там и Аркашин – с прямым эфиром!
Многие политики Аркашина знают. Знают, как Аркашин на развитие событий влияет.
В крепких руках, аргументом весомым, в прайм- тайм эфиров звучит его мужицкое слово.
Если, как надо правдорубу придворному угодить, то сможет всякое событие осветить!
Тонкую грань причин изначальных способен, по факту, переврать Аркашин банально,
но не заметит фактов перелицованных, зритель правдорубом Аркашиным очарованный.
Помощники, загодя, готовят его случайные встречи. Лучше Аркашину в том не перечить!
Собрался военкор лететь на войну. Своим словом суровым постоять за родную страну!
Контора с военкором тягаться не может. Контора Синицына, по факту, в подвале итожит.
А Синицын, в подвале, упёрся – мол «Ничего не знали! Было по плану, но забуксовали...»
Кипишь нездоровый конторе в лом. С «Пингвином» этим «засада»… Короче – облом!
Еще и Аркашин, на «передке тыняется. Всё ближе и ближе, к подвалу, подбирается.
Бойцы «Первого» «закипишевали» у Аркашина в эфире. Крепко контору обложили.
А оно им надо! С паршивой овцы хоть шерсти клок… Да хрен с ней, с той засадой!
Синицын осознаёт, что в опале. От группы отлучили, рядовым на «передок» отослали.
А «на передке», недолгое дело - если надо, что бы кому то, за что-то, в голову, прилетело.
В первой же акции – «по запарке» его оставили в окруженном противником зоопарке…
Взрывы и нечем дышать. Снег чернеет. На Синицыне бушлат, от жара, тлеет...
Прилетела душа Синицына, к нему под стенку. Рядом мостится. Давай, мол, мириться!
«Хорошо тебе душа! Тебе не нужно дышать! Душа дышит не воздухом, а воскликом!
Она дышит, тем, что слышит. Одна болью… Иная умная душа – она дышит любовью.
Глухая, которая не с нами, а с кем- то бо;льшим - она как убитая. Разложенна на биты,
В сердце. В музыке, в памяти, в предках…а юная душа, она ещё глухая, она детка!
А, душа детка, она как калечка. Она же ещё глухая! Падает, падает с крылечка, мир хая…
Глухая ты душа! Что ты мечешься? Нет уже сил!.. Плюнула душа: «Вот же дебил!»
Слышит птичий крик, знакомый… ползёт, под пеленой из дыма, до дверного проёма.
Там, в копоти птица бьётся. В клетке очень жарко. Как видно и она из этого зоопарка.
Рыжий птенец – раненная птица. Стерх. Очень редкий и, чем – то похож на Синицына.
Рыжим птенцам когда – то повезло! На дельтаплане их САМ! однажды ставил на крыло!
Вот и сюда завезли северян, как видно, в угоду. Проредили и, без того, редкую, породу.
Смешной, рыжий, птенец - оперяясь, белеет, становится гордой птицей. Так и Синицын…
Плотно осколки и пули ложатся. Скинул бушлат, накрыл птенца. «Ну, давай выбираться!»
Под шквальным огнем, оставив надежду, вышел на противника, в пылающих одеждах…
Шел, под ногами горела земля, но телом прикрывал раненного журавля!
У ролика в You Tube полный аншлаг - Стерха спасает, какой то крутой чувак!