35...((174.а)) Реконструкция. Два держателя и два характера перьев
Скучая по своей, как железного колдуна, мастерской и прежним занятиям, летописец возвращается в неё под благовидным предлогом. Он хочет сделать особенные держатели для перьев – с бесконечным запасом чернил. Ковка не подходит.
Через воронку, заклинанием вращая её, Летописец льёт чернильный металл тонкой струйкой, и образуется витая трубочка. Чтобы наполнить чернилами, обмакни в любую воду, но и это не обязательно. Вдыхая ночные туманы, держатель сам накопит влагу и окрасит её.
В итоге раб получит два пера: «дочка-черные-очи» и «сын-очей-синь» – широкое и острое, женское и мужское. У них разные характеры: пристрастия и упрямство, слух разный. Что слышит одно перо, другое не различает. Они берут какой-то ритм и бросают. Их шифр – непредсказуемые сбои ритмов. Что легко записать одним пером, другим – сплошное мучение.
– Не удивляйся, – говорит рабу летописец, – самые важные вещи плохо даются любому перу, но стоят потраченных усилий. Если столкнёшься с этим, не отступай. Их следует записать чем угодно, хоть струганной палочкой.
//**//**//**//**//**//**//**//**//**//**//**//**//**//**//
35...174.а Исходник.
Летописец:
– Характеры сцепляют два звена.
Что цепью были перья,
ты же помнишь?
У них предрасположенность одна,
разлука сообщает им подвижность.
Перо, лежащее в твоей руке,
с оставленным невдалеке поддерживает перекличку.
То направляя, то сбивая друг друга с ритма,
они вальсируют за край бумажной жизни.
Влечёт же их туда
предвечный поиск снежного листа,
широкого как поле, как гладкая ладонь,
где нет препятствий.
Ты понимаешь? Вот мечта:
Лист и рука – чисты и беспредельны,
а между ними перья, как метель,
мир колдовской творят и повествуют
о нём, обретшим на земле
плоть бытия.
Пером в крыле мечтает стать
перо любое,
и чтоб плыла под ним
засеянная первым снегом пашня.