Писать об осени безумие.
Ах, кто ещё не плакал в листопад?
Мне извержение Везувия
Поинтересней будет среди дат
Чудовищных, кровавых, страшных,
Где ужас – апокалипсиса сын.
Картину эту знает каждый,
А мне с ней снятся дьявольские сны:
Брюллов. Последний день Помпеи.
Холст, масло. Тёмный зал музея.
О, жгучей скорби эпопея!
Я близ неё стою, робея.
Молящий взгляд пронзает душу.
Пронизывает страх и кровь и плоть.
Забыв, что это сон, я трушу,
Надкусывая ужаса ломоть.
И вот я там, среди пожарищ.
И мирный голос разума молчит.
|Ну, да, во сне он не товарищ;
Во сне потеряны границ ключи|
Я вижу, чувствую...и плачу..!
Под слоем пепла замирает жизнь.
Жар слёз как будто лёд горячий,
Он обжигает, руша миражи.
Врываюсь новым взглядом в утро.
Тихим дождём умыт осенний сад;
И тишина качает мудрость
И нежность и простые чудеса.
Давным-давно я знаю что помпеи:
Предвестники новейшей эпопеи.
Посплю ещё, простите, чудеса!
Шепчу и закрываю сонные глаза.