*****************************************
Германия. Зимняя сказка Гейне Глава 21
http://stihi.ru/2021/10/11/671
*****************************************
Прослушать главу 22 можно по ссылке:
http://stihi.ru/rec.html?2021/10/18/617
*****************************************
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ГЛАВЫ XXII
Итак, поэт все еще находится в Гамбурге. Он отмечает, что люди другие, что они изменились. Теперь они выглядят разбитыми, грустными, он сравнивает их с ходячими руинами.
Поэт встречает в городе людей, которых знал и раньше. Он встречает старую Гудель, гамбургскую шлюху. Он также встречает продавца бумаги (Эдуард Михаэлис), который был его другом. Затем он упоминает человека, имя которого не называет в оригинале. Гейне имел в виду Адольфа Галле, зятя дяди Гейне, Соломона, который позже сошёл с ума.
Он снова видит своего цензора, Фридриха Людвига Хоффмана, который был цензором первого тома «Путевых картинок» Гейне.
Однако Гейне встретился не со всеми своими друзьями и знакомыми.. Некоторые умерли, например Б. Гумпелино (банкир Лазарь Гумпель). Саррас, собака его издателя, Юлиуса Кампе, также мертва.
Население Гамбурга всегда состояло из христиан и евреев. Поэт с иронией утверждает, что христиане, как были едины, так и остались едиными, а вот евреи, наоборот, разделились на «старых» и «новых». «Старые» аристократичны и продолжают ходить в синагогу, а «новые» демократичны, едят свинину и посещают храм. И снова следует ирония, где Гейне признаётся, что копчёный шпрот дороже ему любого еврея.
Поэт саркастически относится как к тем, так и к другим.
**************************************
1
Народ изменился здесь, мыслю я всё ж,
Сильнее, чем город старинный.
Разбитыми, грустными ходят везде,
Ходячие словно руины.
2
Кто тощий был, стал худощавей ещё,
Жирнее все толстые стали.
Состарились дети, а вот старики
Почти что в ребячество впали.
3
А те, кто телятами были при мне,
Те многие стали быками.
А те, кто гусятками были тогда,
Те гордыми стали гусями.
4
Накрашена старая Гудель* была,
Ну, словно сирена, а губы!
На ней теперь чёрные кудри, как смоль,
И белые-белые зубы.
5
Лишь друг мой, бумаготорговец*, так он
Такой же, как раньше, а грива
Его стала желтой, и сам Иоанн
Креститель похож с ним на диво.
6
А Галле* я видел лишь издалека,
Он был, показалось, взволнован.
Я слышал, что разум сгоревший его
У Бибера был застрахован.
7
Увидел вновь цензора* я своего,
Он плёлся с согбённой спиною,
На рынке гусином то встреча была.
Подавленным был он, не скрою.
8
Пожали друг другу мы руки, слеза
Мелькнула в глазах у мужчины.
Так рад он был снова увидеть меня!
Волнительный вид той картины.
9
Не всех я нашёл, ведь иные уже
Сверкают давно в небе звёздном.
Ах, даже с моим Гумпелино*, увы,
Не встретился я, было поздно.
10
Недавно почил муж почтенный, банкир,
С души своей снял он оковы,
Как преображённый сейчас Серафим*,
У трона парит Иеговы.
11
Кривого Адониса я не нашёл,
Хотя и искал его всюду.
На Гамбургских улочках он продавал
Горшки и ночную посуду.
12
А Сарас, такой верный пудель, он мёртв.
Готов об заклад с вами биться,
Издателю* было бы легче всего
Писателей многих лишиться.
13
Живут здесь, известно, уж с давних времён
Евреи сплошь и христиане.
Последние тоже привыкли давно
Придерживать гроши в кармане.
14
Христьяне довольно хороший народ,
Обедают тоже все славно.
И платят они по своим векселям
Без всяких просрочек, исправно.
15
Евреи, они разделились все вновь:
Одна группа молится богу
И храм посещает, а вот старики
Идут, как всегда, в синагогу.
16
Свинину едят молодые давно,
Ведут себя демократично.
Хотят показать себя, а старики,
Как встарь всё, аристократично.
17
Люблю я и старых, люблю молодёжь,
Но всё же клянусь я, о, боже,
Что больше не их я, а рыбку люблю,
Мне шпротик копчёный дороже.
ПОДСТРОЧНИК:
1
Ещё больше изменились, чем город,
Люди, как мне показалось.
Они ходят грустными, разбитыми,
Как ходячие руины.
2
Худые стали теперь ещё тоньше,
Ещё жирнее стали толстые,
Дети стали старыми (повзрослели), старики
Стали как дети, большинство.
3
Довольно многих, кого я оставил телятами,
Нашёл я быками.
Многие маленькие гусята стали
Гусями с гордым оперением.
4
Старую Гудель я нашёл накрашенной
И сияющей, как сирена.
Она сделала себе чёрные кудри
И ослепительно белые зубы.
5
Лучше всех сохранился
Мой друг, бумаготорговец.
Его волосы стали жёлтые и обрамляют его голову,
Выглядит, как Иоанн Креститель.
6
Галле, его я видел только издалека,
Он быстро прошёл мимо.
Я слышал, его разум сгорел (помутился)
И был застрахован у Бибера.
7
Также увидел своего старого цензора
Я снова. В тумане, сгорбившимся,
Встретился он мне на гусином рынке,
Показался мне очень подавленным.
8
Мы пожали друг другу руки, поплыли
В глазах мужчины слёзы.
Как он был рад снова видеть меня!
Это была трогательная сцена.
9
Не всех я нашёл. Некоторые
Получили уже благословение временем.
Ах, моего Гумпелино даже
Я уже больше не встретил.
10
Благородный человек выдохнул
Свою большую душу только что.
И теперь, как преображенный серафим,
Парит у трона Иеговы.
11
Напрасно я везде искал
Кривого Адониса, который чашки,
И ночную посуду из фарфора
Продавал на Гамбургских улочках.
12
Сарас, верный пудель, мёртв.
Большая потеря! Готов спорить,
Что Кампе лучше бы целый ряд
Писателей потерял бы.
13
Население Гамбурга
Состоит с незапамятных времён
Из евреев и христиан; привыкли также
Последние не сильно раскошеливаться (что-то отдавать)
14
Христиане все довольно хорошие,
Они также хорошо едят в обед.
И свои векселя оплачивают сразу
За день до последнего срока оплаты.
15
Евреи снова разделились
На две различные партии.
Старики ходят в синагогу,
А в храм идут новые. (молодые)
16
Молодые ( новые) едят свинину,
Показывают сопротивление,
являются демократами, старики
Больше аристократичны.
17
Я люблю старых, люблю молодых (новых),
Но я клянусь вечным Богом,
Одна рыбка мне нравится больше,
Она называется копчёные шпроты.
Kapitel XXII
1
Noch mehr veraendert als die Stadt
Sind mir die Menschen erschienen,
Sie gehn so betruebt und gebrochen herum,
Wie wandelnde Ruinen.
2
Die Mageren sind noch duenner jetzt,
Noch fetter sind die Feisten,
Die Kinder sind alt, die Alten sind
Kindisch geworden, die meisten.
3
Gar manche, die ich als Kaelber verliess,
Fand ich als Ochsen wieder;
Gar manches kleine Gaenschen ward
Zur Gans mit stolzem Gefieder.
4
Die alte Gudel fand ich geschminkt
Und geputzt wie eine Sirene;
Hat schwarze Locken sich angeschafft
Und blendendweisse Zaehne.
5
Am besten hat sich konserviert
Mein Freund, der Papierverkaeufer;
Sein Haar ward gelb und umwallt sein Haupt,
Sieht aus wie Johannes der Taeufer.
6
Den ***, den sah ich nur von fern,
Er huschte mir rasch vorueber;
Ich hoere, sein Geist ist abgebrannt
Und war versichert bei Bieber.
7
Auch meinen alten Zensor sah
Ich wieder. Im Nebel, gebuecket,
Begegnet' er mir auf dem Gaensemarkt,
Schien sehr darniedergedruecket.
8
Wir schuettelten uns die Haende, es schwamm
Im Auge des Manns eine Traene.
Wie freute er sich, mich wiederzusehn!
Es war eine ruehrende Szene.
9
Nicht alle fand ich. Mancher hat
Das Zeitliche gesegnet.
Ach! meinem Gumpelino sogar
Bin ich nicht mehr begegnet.
10
Der Edle hatte ausgehaucht
Die grosse Seele soeben,
Und wird als verklaerter Seraph jetzt
Am Throne Jehovas schweben.
11
Vergebens suchte ich ueberall
Den krummen Adonis, der Tassen
Und Nachtgeschirr von Porzellan
Feilbot in Hamburgs Gassen.
12
Sarras, der treue Pudel, ist tot.
Ein grosser Verlust! Ich wette,
Dass Campe lieber ein ganzes Schock
Schriftsteller verloren haette.
13
Die Population des Hamburger Staats
Besteht, seit Menschengedenken,
Aus Juden und Christen; es pflegen auch
Die letztren nicht viel zu verschenken.
14
Die Christen sind alle ziemlich gut,
Auch essen sie gut zu Mittag,
Und ihre Wechsel bezahlen sie prompt,
Noch vor dem letzten Respittag.
15
Die Juden teilen sich wieder ein
In zwei verschiedne Parteien;
Die Alten gehn in die Synagog',
Und in den Tempel die Neuen.
16
Die Neuen essen Schweinefleisch,
Zeigen sich widersetzig,
Sind Demokraten; die Alten sind
Vielmehr aristokraetzig.
17
Ich liebe die Alten, ich liebe die Neu'n –
Doch schwoer ich, beim ewigen Gotte,
Ich liebe gewisse Fischchen noch mehr,
Man heisst sie geraeucherte Sprotte.
**************************************
ПОЯСНЕНИЯ К ГЛАВЕ XXII
Катрен 4:
Гудель – гамбургская шлюха
Катрен 5:
Бумаготорговец* - Эдуард Михаэлис, который был другом Гейне.
Катрен 6:
Адольф Галле* - зять дяди Гейне Соломона, который позже сошёл с ума.
Катрен 7:
Цензор* - Фридрих Людвиг Хоффманн, среди прочего, подверг цензуре первый том «Путевых картинок» поэта.
Катрен 9:
Гумпелино* - банкир Лазарь Гумпель
Катрен 10:
Серафи;м* — в иудейской и христианской традиции высший ангельский чин, наиболее приближенный к Богу.
Катрен 12:
Издателю* - речь идёт об издателе Кампе, который сильно переживал по поводу смерти своего пуделя по кличке Сарас.