Он ходил босиком по карнизу,
И смотрел свысока на прохожих,
Он не знал об опасности снизу,
Говорил, что летать каждый может.
Его сердце хранило молчанье,
Его крылья надежду хранили,
Не его в колыбели качали,
Теплых слов не ему говорили.
Он всегда слыл обычным тихоней,
Пил вино и курил что придётся,
Жаль, что мир его просто не понял,
Оттого он над всеми смеётся.
И теперь, по карнизу шагая,
Верит в силу потрепанных крыльев,
И душа, перед небом нагая,
Упивается старой кадрилью.