ты бы закрыла окно
летом особенно залетают мухи
с фасетчатой фотографической памятью существа
Дуня сидит напротив густого чая
пробует отпивать переливает в блюдце
дует легонько потом еще
истертый рисунок на самом дне
становится как живой
выцветший пестик тянется на поверхность
бриз закипает в бурю а кипяток остывает
ковчежец чаинки мотается по волнам
двое хватаются за его борта
ждут когда к хрупкому
золоченному солнцем краю
прибьется
простая беседа за чашкой чая
многих уже спасала
пока дуешь и отпиваешь
самое время бежать
по разбросанным в прошлом камням
Дуня любила
из этого тонкого на просвет фарфора
в двунадесятые праздники крепкий чай
все собирались и сотворялась веселая суета
вот и теперь чайное море приносит всякие пустяки
из блюдца выплескивает на стол
"память о розовой лошади" в красной обложке
шоколадное масло в грязной прозрачной на свет бумаге
"барабанные палочки" "стульчики" "дед сколько лет" -
все эти овеществленные, очеловеченные лотошные циферки
[привычка из мертвого
делать пригодное для живого
творить живое]
теперь все не так думает Зоя
Дуня чуть-чуть опускает чутьсиние веки
да все не так
ты бы надела платье
зеленое из милана на верхней полке
ну то за которое на монинском рынке
хотели две штуки а уступили за полторы
Зоя надень будешь ты новая в августе
как трава в апреле
будешь ты новая
новая
хлопает дверь
или окно
сквозняк