Вздымаются волны, уже заливая причал,
Достанут до туч - вдруг им снится девятый вал?
Но чудится мне та рука, что была горяча,
В любую погоду ложилась она на штурвал.
Как чайка, стремился вперед вечно юный корабль,
Нередко мелькал он средь шумных заморских портов,
Но только порою весь мир, словно гладь, замирал
И ждал, чуть дыша, появления звёздных китов.
Мне помнится тот капитан, что, подняв паруса,
Шел тихо и точно, по звёздам сверяя свой путь.
Но было такое, о чём он не ведал и сам:
О том, что в глубокой ночи те киты его ждут.
И мне неизвестно - быть может, сидел он средь книг
И что-то искал в них до самой густой темноты,
Но снова и снова стучался таинственный миг,
Когда очень тихо к нему выплывали киты.
И были тела их темнее, чем вся эта ночь,
В движениях медленных слышалась мудрость и стать.
Казалось ему, что они лишь и могут помочь
В далёкие земли единственный путь отыскать;
Что знают они много больше, чем ведомо нам,
Но есть в глубине то, что нас с ними очень роднит.
И, словно корабль, что бесшумно идёт по волнам,
Так небо и море движеньем сшивают одним.
Он был капитаном иль просто до ночи сидел,
Под лампой склонясь над исписанной кипой страниц?
Мне то неизвестно, но будто порой среди дел
Я вижу далёкий косяк пролетающих птиц,
Которые что-то кричат о морских берегах,
И слышится запах далёкой и древней мечты.
И мне на плечо вновь незримо ложится рука
Того, кто ушёл и кого провожали киты
К иным берегам, в невозвратную дальнюю даль,
Которой пока на земле здесь никто не встречал.
Не знаю зачем, только мне он оставил корабль,
Что ждет безмятежно средь волн, заливавших причал.