На молнию, отправленную днём
смешной телеграфисточкой в райцентр,
ответа не последовало. "Целка!" -
с ухмылкой констатировал мой шурин.
"Несчастный человек с нечистым дном!" -
подумал я, но вымолвил: "Менжуюсь,
чтоб план с разводом часом не сломался.
Мы с мамой покупаем новый дом,
весной переезжаем жить в Самару,
а там-то одуванчиковый пух,
по слухам, перевозят в самосвалах.
Жена мне представлялась самой-самой,
но время всё расставило по полкам.
Соль съедена - невымышленный пуд.
Тамара восторгается погодой,
плюя на разногласия в семействе.
Развод с ней проговаривался. Путь
закончен, Боря. Господи, не смейся!"
Курили в доме. Выпили пивка
и вытащили старые альбомы -
полсотни фотокарточек: "А помнишь,
как ты за ней ухлёстывал в десятом?"
"Пора мне, Борька. Выспаться б! Пока.
Я заберу Серёжу из детсада,
а ты займись домашними делами.
Не станет скоро нашего полка".
В спортивной куртке общества "Динамо"
я нараспашку выскользнул во двор,
услышав напоследок: "Ах, Валера,
Тамара разошлась и охерела,
но съедешь, сука, - выдадим за Генку".
Я буркнул облегчённое "вот-вот!",
и сел на лавку, голову забвенно
повесив набок: "Чокнутый десантник!" -
чуть посидел и двинулся в обход
многоэтажек в сторону детсада.
За час в гостях успело посветлеть:
все тучи ветер выдавил на север.
Увидел сына: "Здравствуй, милый Серик!
Идём отсюда к бабушке на плюшки!"
"Уедешь, папа, с бабой по весне!?"
"Какая глупость! Выдумки! Наплюй ты!"
Мы проходили мимо парка Славы.
"А правда, пап, что летом будет снег?"
"Конечно, сын, в Самаре - самосвалы!"