Человек разбирает письма,
гасит люстру, идёт на кухню,
закрывает повсюду окна,
и пускает в духовку газ.
Смотрит вниз, как кружатся листья
как сидят на скамьях старухи,
как бездомная кошка мокнет.
Выключает. Не в этот раз.
Как собака, на четвереньках,
человек у духовки плачет.
И не то чтобы из-за денег.
И не то чтобы от обид.
Просто нынче сгнили ступени
на прадедовой старой даче...
И теперь нет таких ступеней.
Газ в гортани. Душа болит.
На стекле, запотевшем страхом,
что-то пальцем с минуту чертит.
Самолёт оставляет белый,
удивительно белый след.
А душа не готова к праху
и длинней её путь к бессмертию,
чем на завтра лишь контур мелом,
а души в середине нет.
...Снег придёт сквозь ноябрь, завертит...
Как зимою скрипит фонарь!
Он же помнит - бывали зимы.
И, особо - одну из зим.
Ещё пару минут он терпит
и выходит на свой бульвар.
Ищет кошку. Даёт ей имя.
Его кошка бежит за ним.