I
Разлив реки, глубокий день,
Над светом тьма во мгле сырой,
Там, выше неба, мира тень
Ложится далью непростой.
На космосе печать времен,
И звезды холодно молчат.
Храня молчанием закон,
Бессмертьем дышит бездны ад.
Но через синеву как знать
Таит что даль та нехотя.
Раскрыться хочет. Эка мать.
Что пеленает враз дитя.
Из разума очами ввысь,
Она посмотрит, вздохом мгла.
На мысли затаится рысь,
И смотрит сыто: взор — игла.
Природа вся внутри, вовне,
Колышется на ветке той.
И изучает. Свет в огне
Тех звезд, что колются иглой.
Но распознать ли день и ночь?
Зачем же разуму дан свет?
В дитя всмотрелась: свята мочь!
Его как будто бы и нет...
То плод игры в познанье, крик,
Что нарождается как смерч.
И выйдет из утробы бзик.
И обратится словно в речь.
Попытка вещая сказать...
Произнести благую суть.
Но снова умственная мать
Отправит вежды в сонный путь.
II
Зачем печали отдан день?
И для чего взирает свод,
От неба сеяная тень
На мысли сутью упадет.
И подробит все мысли в пыль.
Уже не хочется мечтать...
А только скученная быль
Кладет бессонно на кровать.
Ты для чего-то был рожден.
Во плоти дерзкой и смешной.
И смыслом лета упоен.
И крепок буйной головой.
И между мыслями просвет.
Как будто бы тропа в ничто.
Ты понял раньше — сути нет.
Но есть звезда любви зато.
И шел за ней, и снег кружил.
И налипая на глаза...
И шел себе, и часом жил.
И миг прозренья — как слеза.
Глубокая печаль любви.
Глубокий день тот, и святой.
В который памятью зови.
Но не придет никто. Иной,
Наверное бы просто взял
И плюнул запросто всердцах.
А ты вселенную ваял.
Имея в сердце сути страх.
III
Шли годы, шли они тобой.
И тень влачилась дум, скорбя.
Наотмашь ерзая рукой.
И мысли о судьбе губя.
Ну что судьба, какой в ней прок?
Бессмыслие всех дум и вех.
Себе нечаянный пророк.
А дальше — просто человек.
Над сводом мысли стаей птах.
Но там беспутие скорей.
Смешалось все, и снегом прах,
Ну, хоть дыхание сытней.
Насыщен воздух смесью лет.
На выдохе упрячешь страсть.
Ты так старался быть, и нет...
Идешь, чтоб в тень свою не пасть.
Не раствориться в пустоте.
Да не отчаяться совсем.
Есть жизнь в продажной суете.
Для думы ворох сверху тем.
Снежинок ворох. Клад зимы.
Она как звезды холодна.
Те смотрят сумрачно из тьмы.
На них печать судьбы видна...
IV
Вот был разлив, а вот и лед.
А может время вспять идет.
И ждать предчувствия черед.
А может все наоборот.
В сухой траве печаль и смак,
Ее корова враз сжует.
О чем ты, деланный чудак?
Вон, лучше глянь на неба свод.
Но небо тоже — ни о чем.
И ни при чем здесь дума тла.
О звездах снова, даль светла.
Глазами ее жадно ем.
Дыру бы сделать в небе, а?
Прожечь огнем чудесным глаз.
Но только мимо снов ветра.
И глубоко — мечты экстаз.