Татьяна Сергеевна
Наступил тысяча девятьсот шестьдесят пятый год. Жена дяди Тимы, Вера была беременна. Двенадцатого января у нее начались схватки. Ближайшая больница находилась в двадцати километрах, в селе Тахта. Тогда наш район назывался Тахтинским, а Тахта был его районным центром.В Кальме был колхоз «Красная звезда», где работал дядя Тима.В колхозе держали много лошадей. Председатель колхоза разрешил взять коня Орлика, чтобы увезти роженицу в райцентр.
Этот конь был самым резвым в конюшне. Белый, с серыми "яблоками", очень красивый, как настоящий кавалерийский конь.
Дядя Тима привычно быстро стал запрягать коня, затянув чересседельник, хомут. Пристегнув Орлика к оглоблям, еще раз проверил подпругу. Посмотрел на небо голубыми глазами.Дядя Тима негидалец, но волосы у него русые, глаза голубые, и на вид он похож на русского.
-Эх, наверное, пурга будет,- подумал он.
На землю падали пушистые белые хлопья.Снег, словно вата, глушил звуки, и поэтому в деревне было тихо-тихо. Дядя Тима знал, что эта обманчивая тишина может закончиться пургой, надо было поторапливаться. Дядя Тима дружил с Леней Загузовым, русским парнем.Его жена,Татьяна Сергеевна Гнутова,работала фельдшером в Кальме.Накидав в сани побольше сена, взяв овса, все трое: дядя Тима, его жена Вера и фельдшер двинулись в путь.
Орлик бежал весело, в протоке еще не намело много снега, но ветер стал крепчать.
После полуночи, на конце протоки у Веры отошли воды.Татьяне пришлось принимать роды прямо в санях.Когда появился ребенок, она перерезала пуповину, прижала его к своему голому телу, а пуповину зажала зубами.
Конь на выходе в Амур идти дальше не смог, намело много снега.
-Надо спасать ребенка,- стучала одна мысль у Татьяны. Все, что нужно,она Вере сделала, укутала ее тулупами.
- Я пойду до Романовки, - как могла, выговорила она, - Тима, вези Веру.
Сквозь свист ветра дядя Тима услышал ее слова. Он взял Орлика под уздцы и повел в Романовку. Вера лежала на санях, она сама была обессилена, и ничем не могла помочь мужу.
-Только бы сын выжил, - думала она.
Таня с ребенком за пазухой шла в снежной круговерти в сторону Романовки, она не имела права потеряться в пурге!
Снег сек лицо жесткой крупой, слепил глаза. Кругом темень. Только узнаваемые тальники подсказывали ей путь. Маленький живой комочек лежал запазухой, от голого тела девушки исходило тепло, и он изредка шевелился, успокаивая этим свою спасительницу.
Она шла по глубокому снегу, опасаясь останавливаться, чтобы не заснуть от усталости. Жутко хотелось пить, но Таня знала, что снег есть нельзя, это отберет последние силы. И каким-то звериным чутьем она выбирала направление своего пути. Это было материнское чувство, которое способно преодолеть все на своем пути, пути спасения своего ребёнка! И она шла и шла несколько километров по пояс в снегу.
Было уже часа два ночи, когда впереди отважная фельдшерица увидела тусклые огоньки. Это была Романовка. Она постучалась в окно первого дома, и когда хозяева открыли двери, в изнеможении опустилась на теплый пол.Хозяева засуетились, взяв с ее онемевших рук ребенка, помогли снять промокшую телогрейку.
—Жив! Он жив!—счастливая улыбка засветилась на уставшем лице.
Ребенка помыли в теплой воде, запеленали, накормили молоком.
Наступал Старый Новый год.
—Надо же, когда родился, —говорили хозяева.И удивлялись, как Татьяна смогла пробиться сквозь такую жестокую пургу.
Под утро приехал дядя Тима с Верой.Вернее, дядя Тима так и шел пешком всю дорогу, ведя коня с санями под узцы, а в особо глубоких местах протаптывая дорогу ногами.
С Романовки в Тахту возили дрова, поэтому дорога оказалась широкая, чистая.
Немного отдохнув, накормив овсом Орлика, поехали в Тахту.
Ребенок родился здоровым, у роженицы тоже не было осложнений.
Родители назвали сына Виктор. Это была победа мужества маленькой женщины над стихией!