Сколько Бога во мне, пристяжном атеисте,
Сколько тонких, возвышенных дум!
Видно парень с крылом мою ауру чистит,
То ль хранитель, то ль друг, то ли кум.
И работа кипит, не даю продохнуть я –
Грешен сам от макушки до пят,
Знать, в Аду меня ждут раскалённые прутья
Да с червлёною ручкой ухват.
А крылатый совсем запотел от натуги –
Пастырь душ и заблудших пастух –
Сдвинут нимб на чело, в кулаки сжаты руки –
Держит крепко меня и к кресту
Зазывает: «Дурак, ну хоть раз прикоснися!» –
«Что ж, изволь!» – за распятие хвать! –
Серы вонь вместо ладана, шерсть вместо ризы –
Круторогая чёрная стать.
«Видно так на роду…» – говорю херувиму,
Тот поник: «И ты тоже… из тех…» –
«Не печалься!» – шепчу: «Легион – наше имя! –
И ещё сквозь надорванный смех:
«Ты мне дан был, чтоб я не страдал на распутье,
Чтобы веру обрёл, пусть не свят…
И теперь мой канон – раскалённые прутья
Да с червлёною ручкой ухват...».