В гнилом подвале старой дачи
Жил необычный муравей.
С утра до вечера батрачил,
А ночью навещал друзей.
Водил он дружбу с мотыльками,
Был вхож в сообщество стрекоз.
Итог – конфликт со стариками,
Ожоги, язва и невроз.
Над ним частенько потешалась
Его подвальная семья –
“Тебе бы обеспечить старость!” –
Мать поучала муравья.
А он сбегал от них повыше,
На свет от лампочки-Луны,
Под сводом обветшалой крыши
Он видел радужные сны.
Далек от жизни муравьиной
Пусть даже выбившись из сил,
Из лепестков и паутины
Себе он крылья мастерил.
Подобно жалкой антрепризе,
Где наш герой – отважный шут,
Стоял он утром на карнизе,
Сжимая в лапках парашют.
Он прыгнул вниз, не зная страха,
Паря лишь несколько секунд,
Познав позор и горечь краха
В глазах злословцев и зануд.
Но несмотря на осуждения,
Насмешки, сплетни, тумаки,
Он продолжал считать падения –
В удачу верят дураки.
Так дни переросли в недели,
И ночи стали холодней,
И листья тихо зашумели,
И солнце сделалось бледней.
Жизнь замирала в старой даче,
Наш муравей совсем ослаб.
Не стало удали ребячьей,
Друзья покинули генштаб.
В один из дней, когда светило
Дарило скудное тепло,
Он вышел в сад, где все застыло,
И взял с собой одно крыло.
Заполз повыше и увидел
Тот двор, где жизнь его прошла,
И крыша, та, с которой прыгал
Уж неприступною была.
Внезапно что-то зажужжало,
И задрожала вдруг земля.
И вихрь, словно шершень, жаля
Чуть не прикончил муравья.
Но что есть мочи он держался,
И над землёю воспарил,
И вот он с крышей поравнялся,
Которую он так любил.
Он продолжал лететь все дальше,
Держа в руке свое крыло,
В страну без зависти и фальши,
Где даже по ночам светло.
Как мог он знать, что он сумеет
Подняться выше облаков?
Взлетает тот, кто в это верит,
Удача любит дураков.