Сердце в снегу

 

                «Ты стол накрыл на шестерых»
                Марина Цветаева


Эта лестница вниз.
Со ступенями вниз.
И промокшее эхо
разбившихся вдребезги криков.

Нависает карниз.
Над эпохой карниз.
И промолвленный ветер
вдоль брошенных судеб, смотри-ка!

И когда, обессилив, совсем постарев,
Разглядишь как виднеется тенью во сне,
Переживший жильцов, старый дом с мезонином,
То полночный подковообразный напев,
Там, на подступах дальних к бездомной весне,
Прикрывает ресницами явь в мире мнимом.

Это сердце в снегу.
Остывает в снегу.
И огарок мечты, и заснеженность сердцу милее.

Ты спроси, я смогу.
Я ответить смогу —
Как искрится прекрасно,
напрасно, на красном аллея!

Этот снежный покой.
Дотянуться рукой
До свершившихся дней,
Где не знают ещё... Где счастливые дети,

Запрокинувшись, знают оттенки теней;
Вдохновенно вбирают сто тысяч огней,
Замирая на третьей от солнца планете!

Эта лестница в ночь.
Восходя, превозмочь :
Одинокое эхо шагов вдоль окрашенных стен
и приставленных к стенке трагедий.

И куда-нибудь прочь,
Вниз по лестнице, в ночь,
Чтобы беглым безумцем бузить, и о бренном безудержно,
безотлагательно бредить!

Поперёк бездны шест.
За столом — снова шесть.
Под ногой — бельевая верёвка, струна Паганини
и строки впустую.

Крыш стареющих жесть.
Отстраняющий жест.
Водружает падение, взглядом обласканный снег,
на картину простую.