«ПРИЗРАК САДА, ГРАЖДАНЕ, ДЛЯ ВАС!..»
О сборнике Михаила Окуня «Горсад» («Edita Gelsen», Гельзенкирхен, 2021)
«Михаил Окунь не нуждается во “всеевропейской известности”, он не кричит о крайностях и не приделывает своему Пегасу маргинальные рога. Этот поэт говорит о том, как ничего по сути не происходит, о том, что он не умер и что он один (не одинок, а один)…» – так охарактеризовал линию поэта критик Евгений ИZ в литературно-философском журнале «ТОПОС» (Москва).
Михаил Окунь автор нескольких книг прозы (Татуировка. Ананас. – 1993, Ураган Фомич – 2008, Каждый третий – 2017).
«Горсад» – десятый сборник стихов М. Окуня. В нем собрано написанное в 2017 – 2020 гг. и опубликованное в журналах «Звезда», «Урал», «Волга», «Крещатик», «Литерарус» (Финляндия), «Эмигрантская лира» (Бельгия), «Интерпоэзия» (США), в «Литературной Газете». Всего в книгу вошло 109 стихотворений. Здесь и воспоминания о прошлом, и размышления о нынешнем, каждое – с философским подтекстом:
***
Железнодорожной ветки пояс,
Узкий пляж на галечной косе…
Там, где к морю ленинградский поезд
Выходил в районе Туапсе
И на Сочи двигался упрямо,
Бормоча излюбленный мотив,
Там от нас с тобой остался, мама,
Блекловатый диапозитив.
***
Скажешь: «Вот и зима на исходе...»
Залив заснеженный вспомнится,
Что-то еще в том же роде.
Но уже понимаешь: беда,
Что воспоминания – эти ли, другие –
Прочь скользят, не вызывая ностальгии,
Как ветер нечувственный,
Как медленная вода...
***
Как сладко издавать журнальчик,
Печатать в нем свои стихи,
Чтоб иногда кусал за пальчик
Один из критиков лихих.
И самому чуть-чуть кусаться.
И, «текстов» подкопив объём,
В обойме всё же удержаться,
Не лопнув мыльным пузырем.
Название сборнику дало стихотворение «Горсад»:
Прямо от ворот полуразрушенных –
Призрак сада, граждане, для вас!
Поспешают с рубликом засушенным
К бочке со славянской вязью «Квас».
Шаг замедлят у дивчины гипсовой,
Обреченной временем на слом.
(Но по челюстям, хрустящим чипсами,
Все еще способной дать веслом.)
Или сядут в голубую лодочку,
На счастливый остров отплывут,
В павильон, где ржавую селёдочку
Под графинчик водки подают.
Городской сад здесь как символ эстетики распада – жизненного уклада, страны, искусства…
Михаил Окунь лауреат премий журналов «Звезда» (2019), «Урал» (2006), «Зинзивер» (2014, 2016), «Футурум АРТ» (2016). Золотая медаль Международного конкурса современной литературы «Лучшая книга – 2010» (Берлин, 2011).
На обложке сборника – акварель Екатерины Дрибинской.
С пожеланием успехов автору,
Рецензент
Стихи из сборника «Горсад»
***
Фасад грунтует фирма «Pratschke»,
На маляре комбинезон.
В леске гуляем мы с собачкой,
Глотая натощак озон.
Потом дойду до магазина,
Возьму какой-нибудь вайнбранд.
Потом подует ветер в спину –
Не расслабляйся, эмигрант!
Не знаю, сколько будет длиться,
Но повторяется опять.
И мне уже не прослезиться,
Не выпив загодя ноль пять.
Пусть от усилий фирмы «Pratschke»
Зазеленеет белый свет.
Одна надежда на собачку,
Ни на кого другого нет.
***
Издатели русскоязычных газет,
Устроители «русской жизни»,
Ничего у меня для вас нет –
Ни энтузиазма, ни любви к «новой отчизне».
О распаде СССР я не скорблю,
По поводу «величия России» не рву на себе волосы.
Впрочем, есть там один город, который люблю,
Но любовь мою не вставишь
В газетные полосы.
ФЕВРАЛЬСКИЙ ДОЖДЬ
Маме
Мелкий дождик безотрадный,
черный пролежень блокадный…
Что-то шепчешь ты одышливо,
что-то видишь там, на дне,
что не видится, не слышится
никому – ни даже мне…
***
Трижды обошел вокруг пруда:
Черный лед; чайки, словно утки, пухлые;
Вскрывшаяся в полынье вода;
По берегам трава зеленая, хоть и пожухлая.
Радовался: сухо, бесснежно, весело шастай,
Не боясь что-нибудь себе сломать.
…Снег пошел густой, частый,
Когда умерла мать.
Враз побелела пестрая земля,
А я будто оглох.
Свечку ставил в начале февраля.
Нет, не помог…
***
Я чувствую себя всё хуже
с момента твоего ухода…
Там снег пошел, укрывший лужи,
был ветром чахлый клен разбужен.
Февраль, беда и непогода…
Врач скорой, позже – участковый,
знакомый капитан Сатаров,
листки марали снова, снова.
Потом два бритых санитара
«Спецтранса» – и тебя не стало,
лишь серый сверток, стороною…
И я заполз под одеяло
в надежде – это не со мною.
***
Шпарит потепленье климата,
тускло светят этажи…
Это здесь я душу вымотал
среди пошлости и лжи.
И сказать, ей-богу, нечего,
аналогия проста:
будто мальчик гуттаперчевый
в цирке грохнулся с шеста.
***
Узор мимолетный подсвечен
Фонариком на потолке…
Но детство давно уж далече,
И что-то болит в глубоке.
И детский профессор Домбровский
Не ставит диагноза «krank».
И дом наш на Малой Московской
Подрезал коммерческий банк.
Но мы-то всё живы и живы,
Хоть будни отнюдь не легки.
И смотрится век суетливый,
Как в зеркало, в наши стихи.
***
…себе лишь самому
Служить и угождать…
Пушкин
Город Меерсбург на Швабском море –
Вот где я хотел бы дальше жить!
Но, видать, не слишком я упорен,
Чтоб себе лишь самому служить.
Чтобы в ресторанчике у пляжа
Не бокалом золотым аи –
Терпким винно-шнапсовым купажем
Заливать все горести свои.
Я бы на закат глядел из окон,
Время проводил совсем один,
Чтобы знали – здесь живет Herr Okun,
Важный петербургский господин.
***
Японский иероглиф «смерть»
На серой рисовой бумаге…
Штрихов и пятен круговерть,
Окраин северных овраги,
И невских льдин неспешный ход,
И не с кем поделиться снами…
Ужель вот так она придет
И сотворит что хочет с нами?