II.20 Диалектизмы, просторечия и другие разговорные слова. Часть XVIII: примеры из поэзии XX века: Пастернак и соответствующие разговорные слова в последующей поэзии
II.20.1 Разговорные формы отглагольных радикалов в поэзии Пастернака
Пастернак употребляет формы глаголов с окончанием на «-нуть» , как правило, в прошедшем времени без суффикса «- ну»: вис, а не виснул, стих, а не стихнул, гас, а не гаснул, мяк, а не мякнул, пух, а не пухнул, пах, а не пахнул, глох, а не глохнул, ник, а не никнул, мерк, а не меркнул, кис, а не киснул (9).
[714]
Такая вариативность допускается литературными нормами. Важно отметить, что поэт выбирает в этой вариативности радикалы, то есть наиболее краткие формы: вис, гас, мяк, стих, теребь:
Он ВИС трезубцем скорпиона
«Венеция» (1913, 1928)
Я вздрагивал. Я загорался и ГАС.
«Марбург» (1916, 1928)
Он весь был их, как воск на пальцах МЯК.
«В лесу» (1917)
Теперь он СТИХ и черной вилкой
Торчал по черенок во мгле.
«Венеция» (1913, 1928)
Дыши в грядущее, ТЕРЕБЬ
И жги его залижется
Оно душой твоей, как степь
Пожара беглой жижицей.
«Порою ты, опередив...» (1917)
II.20.2 Другие разговорные слова, просторечия и диалектизмы в поэзии Пастернака
II.20.2 .1 Устаревшие разговорные и диалектные формы инфинитивов в поэзии Пастернака
[715]
В разделе о разговорной лексике Тредиаковского мы приводиди примеры использования вслед за Тредиаковским и другими, поэтами устаревших инфинитивов, указывая вслед за Кнориной (9), что такие инфинитивы часто использовал и Пастернак:
Как с маршем, БРЕСТЬ с репьем на всём.
«Любить - идти, - не смолкнул гром» (1917)
Буран не месяц будет МЕСТЬ.
Концы, начала заметет.
«Про эти стихи» (1917)
Упадут в морозный прах,
Ах, похоже, спозаранок
Вихрь берется ТРЯСТЬ впотьмах
Тминной вязкою баранок.
«Зимнее утро» (1919)
Обязанность одна на урагане:
Перебивать за поворотом грусть
И сразу перехватывать дыханье,
И кажется, ее нетрудно БЛЮСТЬ.
«Перелёт» (1944)
Мечтателю и полуночнику
Москва милей всего на свете.
Он дома, у первоисточника
Всего, чем будет ЦВЕСТЬ столетье.
Пастернак. «Весна» (1944)
Литературные нормы: брести, мести, трясти, блюсти, цвести.
II.20.2 .2 Устаревшие разговорные и диалектные формы деепричастий в поэзии Пастернака
[716]
В разделе о разговорной лексике Тредиаковского мы также приводиди примеры и использования вслед за указанным поэтом и другими его современниками и последователями устаревших просторечных форм деепричастий, оканчивающихся на «-вши» или «дщи». Такие формы устаревших просторечных деепричастий, как указывалось (9), часто использовал и Пастернак:
С тех рук ВПИВАВШИ ландыши.
«Образец» (1917)
Литературные нормы: впивав или впивая.
Это, ВЫШЕДШИ
За плетень, вы полям подставляли лицо.
«Послесловье» («Нет, не я вам печаль причинил…») (1917)
Литературная норма: выйдя.
ЗАКУСИВШИ, как муку, и еле дыша.
Пастернак.«Заместительница» (1928)
Литературная норма: закусив.
Bраги уйдут, не ВЗЯВШИ ни шиша.
«Мгновенный снег, когда булыжник узрен…» (1943)
Литературная норма: взяв.
II.20.2 .3 Другие устаревшие разговорные и диалектные глагольные и отглагольные формы в поэзии Пастернака
В стихотворении «Волны» (1932) Пастернак использовал устаревший глагол счастливить:
И я всей правдой их СЧАСТЛИВЛЮ,
И ей не надо прочь смотреть.
[717]
«СЧАСТЛИВИТЬ кого, осчастливить, делать счастливым, наделять счастьем, чем-либо желанным. Жизнь мою счастливят дети» (58).
Этот глагол напрасно был указан в Словаре Сергея Толстого (285) среди неологизмов Пастернака.
В академическом Словаре современного русского литературного языка Евгеньевой он указан с пометой «Устар.» (читай: устаревший). (49)
Русский писатель Иван Гончаров (1812-1891) (523) использовал этот глагол в романе «Обыкновенная история» (1847):
«Вы забыли, что человек счастлив заблуждениями, мечтами и надеждами; действительность не СЧАСТЛИВИТ».
И ещё русский драматург Александр Островский (1823-1886) (524) в комедии «На всякого мудреца довольно простоты» (1868) писал:
«Да, мы СЧАСТЛИВИМ, а нас делают несчастными»
Сцена 2, явление 2. Мамаева.
Это касается и причастия окуклившийся:
Напрасно в сковороды били,
И огорчалась кочерга.
Питается пальбой и пылью
ОКУКЛИВШИЙСЯ ураган.
«Бабочка - буря» (1923).
[718]
Причастие окуклившийся образовано от глаголов окукляться и окуклиться, которые указаны в Словаре Даля:
«ОКУКЛЯТЬСЯ, окуклиться, о насекомом обратиться в куколку; лучше обличиниться, стать личинкою».(57)
В те дни у Сыромятницких окраин
Был полудеревенский аромат,
Пластался снег и, галками ОГРАЯН,
Был только этим карканьем примят.
«Спекторский» (1925-1931). Часть 9.
Деепричастие ограян образовано от глагола ограять, который Сергей Толстой также ошибочно включил в Словарь неологизмов (280), так как он был указан ещё в Словаре Даля:
«ОГРАЯТЬ кого, окаркать, подняться криком на кого со всех сторон, окричат; охулить, осмеять. Вороны сокола ограяли, ан тот же сокол! Бабы ограяли покупку мою, захаяли. И собаки облаяли, и вороны ограяли» (57).
Из примеров с глаголами и глагольными формами, по недоразумению включённых в Словарь неологизмов (280), отметим следующие:
Что сделали вы? Или это по-дружески,
Вы в кружеве ВЬЮЖИТЕСЬ, мой друг в матинэ?
«Марбург» («День был резкий, и тон был резкий…») (1916).
Глагол вьюжиться в Словаре Ефремовой помечен как характеризующийся разговорно-сниженной стилистикой (96), так что это просторечие было известно.
[719]
В стихотворении «Заместительница» (1928) выделим следующие слова:
Чтоб причёску ослабив, и чайный и ШАЛЫЙ,
ЗАЧАЖЁННЫЙ бутон заколов за кушак,
ПРОВАЛЬСИРОВАТЬ к славе, шутя, полушалок
ЗАКУСИВШИ, как муку, и еле дыша.
Шалый – разговорное прилагательное, означающее то же, что «неуравновешенный, сумасбродный» (48,50).
Причастие зачажённый - диалектизм бывшей Олонецкой губернии (1864), ныне Архангельской области, образованный от глагола зачагать, что значит «достать, добыть» (525).
Разговорный глагол провальсировать был указан в словаре Даля в значении «протанцевать вальс» (57).
На просторечное деепричастие закусивши отклоняющееся от литературных норм - закусив и закуся, мы обращали внимание в примерах подобных просторечий, ивевших место в русской поэзии, начиная ещё с Тредиаковского. Там же мы приводили ещё и первую строку с деепричастием впивавши из следующего четверостишия:
С тех рук ВПИВАВШИ ландыши,
На те глаза дышав,
Из ночи в ночь ВАЛАНДАВШИСЬ,
Гормя горит душа .
«Образец» (1917)
Деепричастие валандавшись образовано от просторечного глагола валандаться, означающего: 1) «шататься без определённой цели, проводить время» (48,49), 2) «медлительно и бестолково заниматься, возиться с кем-чем-нибудь», канителиться (48,49,50), 3) «возиться с чем-нибудь жидким, грязным, пачкаться» (48).
[720]
У Пастернака, как писала Кнорина , было «особое пристрастие к деепричастиям» (9), при этом он нередко «балансировал на грани старых и новых глагольных форм, обычных и необычных».
Обратим внимание, кроме ранее указанных просторечных форм деепричастий, ещё на следующие примеры:
Накрапывало. Налегке
Шли пыльным рынком тучи,
Тоску на рыночном лотке,
Боюсь, мою
БАЮЧА.
«Еще более душный рассвет» (1925)
Литературная норма: баюкая.
Будто это бред с пера,
НЕ ВЛАДЕЮЧИ собою,
Брызнул окна запирать
Саранчою по обоям.
«Мухи мучканской чайной» (1917)
Литературные нормы: не владея, не владев.
Bпустите, мне надо видеть графа.
О нем есть баллады. Он предупрежден.
Я помню, как плакала мать, ИГРАВ их,
Как вздрагивал дом, обливаясь дождем.
Пастернак. «Баллада» («Бывает, курьером на борзом…») (1916, 1928).
Литературная норма: играя, или ещё можно сказать, добавив предлог, сыграв или проиграв.
[721]
Пастернак употребляет довольно свободно деепричастия прошедшего времени от глаголов несовершенного вида, как в данном примере, хотя, по замечанию Кнориной, в таком образовании «они совершенно неупотребительны» (9).
Душистою веткою МАШУЧИ,
Впивая впотьмах это благо,
Бежала на чашечку с чашечки
Грозой одурённая влага.
«Душистою веткою машучи...» (1917)
Мандельштам в стихотворении «Он дирижировал кавказскими горами…» (1934) также использовал такие просторечные формы деепричастий:
Он дирижировал кавказскими горами
И МАШУЧИ ступал на тесных Альп тропы,
И, ОЗИРАЮЧИСЬ, пустынными брегами
Шел, чуя разговор бесчисленной толпы.
Слово машучи Сергей Толстой напрасно включил в Словарь неологизмов (280), указав Пастернака как его автора и Мандельштама, как последователя. На самом деле такие просторечные формы деепричастий отклоняются от литературных и грамматических норм русского языка и не является ни неологизмами, ни окказионализмами.
Правильные литературные формы (нормы) – не «машучи», а махая и маша (49), и не «озираючись», а озираясь.
Еще примеры:
Это вечер из пыли лепился и, ПЫШУЧИ,
Целовал вас, задохшися в охре, пыльцой.
«Послесловье» («Нет, не я вам печаль причинил…») (1917)
[722]
Литературной нормой является не пышучи, а пыша.
Весна! Не отлучайтесь
Сегодня в город. Стаями
По городу, как чайки,
Льды раскричались, ТАЮЧИ.
«Весна» (1914)
Литературная норма - тая.
Также у Мандельштама в стихотворении «Как соловей, сиротствующий, славит…» (1933-1934) читаем плачучи вместо плача:
Исполнилось твоё желанье, пряха,
И, ПЛАЧУЧИ, твержу: вся прелесть мира
Ресничного недолговечней взмаха.
Перевод из Петрарки.
И в этом случае, как и с рассмотренным выше с деепричастием машучи, Сергей Толстой, не долго думая, решил включить деепричастие плачучи в Словарь неологизмов (280).
II.20.2. 4 Разговорные и диалектные существительные в поэзии Пастернака
В стиховторении «Петербург» (1915) находим устаревшее разговорное слово окраинцы, означавшее жителей окраин:
И видят ОКРАИНЦЫ:
За Нарвской, на Охте,
Туман продирается,
Отодранный ногтем.
[723]
В стихотворении «Воробьёвы горы» (1917) обратим внимание на известное в словарях (48,49,50, 57) диалектное слово бурун:
Рук к звездам не вскинет ни один БУРУН.
По толкованию Даля «БУРУН м. короткое, но сильное волнение у берегов или над подводными скалами; прибой, толкун, толчея. || Сиб. буран, пурга, мятель, вьюга; || волжск. буря, коловоротный ветер, сильный вихрь…» (57).
В стихотворении «Mein liebchen, was willst du noch mehr?» (1917) Пастернак применил диалектное сельское слово пасмы:
Лес навис в свинцовых ПАСМАХ,
Сед и пасмурен репейник,
Он - в слезах, а ты - прекрасна,
Вся как день, как нетерпенье!
В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (170) указано:
«Пасмо - древнерусская сельская единица для счёта пряжи».
В Толковом словаре русского языка Ушакова (1935-1940) пасма (ж.р.) или пасмо как диалектизм (ср.р.) или пасмы как технический термин также ещё были указано это устаревшие слова , которыми обозначались части пряжи или одна из частей, на которые делится моток (48).
Также и по Словарю Ожегова, пасма и пасмо, помеченный как специальный термин, это «часть мотка пряжи» (50).
В поэме «Тысяча девятьсот пятый год» (1925-1926). Раздел «Морской мятеж» обратим внимание на существительное рьяность, которое было ошибочно включено в Словарь неологизмов, составленный Сергеем Толстым (280) :
[724]
В белой РЬЯНОСТИ волн,
Прячась
В белую пряность акаций,
Может, ты-то их,
Море,
И сводишь, и сводишь на нет.
Это существительное было известно ещё по Словарю Даля (57) как «свойство по прилагательному» рьяный.
Оно указано и в других словарях русского языка (48,49,50, 96).
В стихотворении «Волны» (1932) указано диалектное слово зегзица:
Ты — край, где женщины в Путивле
ЗЕГЗИЦАМИ не плачут впредь,
В Словаре Даля читаем:
«ЗЕГЗИЦА ж. стар. зезюля пск. зазуля смол. зозуля южн. (от зазола, докука?) кукушка» (57).
В стихотворении «Волны» (1931) находим древний диалектизм зегзица, означающий то же, что кукушка:
Ты – край, где женщины в Путивле
ЗЕГЗИЦАМИ не плачут впредь,
Это слово упомянуто ещё в Слове о полку Игореве, в котором зегзице была «уподоблена Ярославна, тоскующая одиноко по своем Игоре» (172).
Академик Александр Орлов (234), автор фундаментального исследования «Слова о полку Игореве» (172) отмечал:
[725]
«Исследователи «Сл. о п. Иг.» не отыскали в живой русской речи XIX в.
слова «зегзица»» (172).
Получается, что это слово вернул в XX в русскую поэзию Пастернак.
II.20.2.5 Разговорные и диалектные прилагательные в поэзии Пастернака
Из просторечий прилагательных отметим «тройцын»:
Просевая полдень, ТРОЙЦЫН день, гулянье…
«Воробьёвы горы» (1917)
Правильно: Троицын день.
Прилагательные, ошибочно указанные как неологизмы Пастернака (366), выделим в следующих фрагментах:
Как белым ключом закипая в котле,
Уходит БРАНЧЛИВАЯ влага, —
Смотрите, смотрите — нет места земле
От края небес до оврага.
«Стрижи» (1915)
Это прилагательное использовал позднее и Асеев:
Чтобы ты зарокотал, как желоб
от БРАНЧЛИВЫХ маевых дождей;
чтобы мне не слышать этих жалоб
с улиц, бьющих пылью в каждый день.
Асеев. «Гастев» (1922)
[726]
В словаре Даля читаем:
«Бранчливый, о человеке, воинственный, склонный к войне, драке; о времени, поре: исполненный браней, войн, усобиц. Бранчивый, охотник браниться, ссориться, ругаться» (57).
Прилагательное бранчивый использовано в романе Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы» (1875-1880):
«Из бесконтрольной и БРАНЧИВОЙ обладательницы головлёвских имений Арина Петровна сделалась скромною приживалкой в доме младшего сына, приживалкой праздною и не имеющею никакого голоса в хозяйственных распоряжениях» (Глава «По родственному») (511).
В Академическом словаре Евгеньевой синонимичные прилагательные бранчивый и бранчливый помечаются как просторечия (49).
Из стихотворения «Мухи мучкапской чайной» (1917) укажем прилагательное глыбастые:
Ты зовешь меня святым,
Я тебе и дик и чуден, -
А ГЛЫБАСТЫЕ цветы
На часах и на посуде?
«Мухи мучкапской чайной» (1917)
В Словаре Ефремовой это прилагательное характеризуется как разговорное, имеющее то же значение, что и глыбистый (96), значение которого было указано и в Словаре Даля как «полный глыб» (57).
Прилагательное реберчатый, которое можно произносить и с буквой «ё» как ребёрчатый (127), использовано в девятой части поэмы «Спекторский» (1925-1931):
[727]
В румяный дух РЕБЕРЧАТОГО тёса
Врывался визг отвёрток и клещей,
И люди были твёрды, как утёсы,
И лица были мёртвы, как клише.
И это прилагательное не было новым, а было указано ещё в Словаре Даля:
«Реберчатый ребристый, со многими ребрами, гранями. Скобки реберчатые, народ, песня» (57).
Ещё пример с прилагательным–просторечием резучий:
И ветер жестокий не к сроку
Влетает и режется вдруг
О косы косцов, об осоку,
РЕЗУЧУЮ гущу излук.
«Ветер» (Кому быть живым...) (1956)
И оно было указано в Словаре Даля:
«Резучий острый, резкий, режущий» (57).
В стихах Пастернака, как отметила Кнорина (9) множество отступающих от литературной нормы просторечий, особенно, в сравнительной степени прилагательных.
На одну из таких форм – звончей вместо звонче из стихотворения «Тишина» (1957) мы уже указывали выше, приводя аналогичный пример из комедии «Горе от ума» Грибоедова. Приведём ещё примеры:
Хотя зарей чертополох,
Стараясь выгнать тень ПОДЛИНЬШЕ,
Растягивал с трудом таким же
Ее часы, как только мог…
«Мелькает движущийся ребус...» (1923)
[728]
Литературная норма - подлиннее.
В нем точно проснулся дремавший орфей.
И что ж он задумал, другого ПЕРВЕЙ?
Поэма «Лейтенант Шмидт» (1926)
От прилагательного первый можно образовать только превосходную степень, отвечающую норме: наипервейший или самый первый.
Но в целом мире не было людей
ЗАБИТЕЕ при всей наружной спеси
И участи ЗАБЫТЕЙ и ЛЮТЕЙ,
Чем в этой цитадели мракобесья.
Пастернак. «Спекторский» (1930)
Формы сравнительной степени забитее и забытей являются просторечиями. Литературными нормами являются выражения: «более забитая и «более забытая».
Лютей–просторечие, отличающееся от литературной нормы - лютее (8,44).
II.20.2.6 Разговорные, просторечные и диалектные наречия
Пастернак использовал часто и архаичные наречия:
И вот уже сумеркам НЕВТЕРПЬ,
И вот уж, за дымом вослед,
Срываются поле и ветер, -
О, быть бы и мне в их числе!
«Вокзал» (1913,1928)
[729]
Здесь архаичное наречие «невтерпь» дано вместо литературного «невтерпёж». Это наречие известно ещё по Словарю Даля:
«НЕВТЕРПЬ, невтерпеж нареч. невсутерпь, невмочь, невыносимо» (57).
В стихотворении «После дождя» (1915) Пастернак использовал также известное по Словарю Даля архаичное наречие врозноряд (57), но написал его иначе, не с буквой «о», а с буквой «а» в первом слоге:
Сначала все опрометью, ВРАЗНОРЯД
Ввалилось в ограду деревья развенчивать,
И попранным парком из ливня — под град,
Потом от сараев — к террасе бревенчатой.
По-Далю, врознорядъ (сохраняю здесь орфографию в оригинале Толкового словаря Даля) означало то же, что врознотычку, врознотык, врознобежку, врозбежку, врознобег , и, кроме того, в Толковом словаре приводился следующий пример:
«Стлать,садить снопы врозноряд, врознотычку,комлями, волотью, по очередно в обе стороны или вверх и вниз» (57).
Антонимом этого слова, т.е. с противоположным значением, является, по-Далю, слово «воднорядъ».
[730]