(не всё)
***
Д. З., к дискуссии о возможности заразиться туберкулезом
На всех стволах цветет готический лишайник.
Цикута в парке в кулаке сжимает зонтик.
Хлебнувши смелости, войдите в лепрозорий.
На всех стволах цветет готический лишайник.
Отбросьте золото – вы те же горожане.
Рука оставила железный рубль в подзоле.
На всех стволах цветет готический лишайник,
Цикута в парке в кулаке сжимает зонтик.
Затмение
А мир заметил свой просчет,
Когда закат запеленали.
Подлезший с краю мелкий черт
Из-под ребра достал фонарик.
У темноты беря числом,
Проткнул с ладони дымный порох
И пару кратких метких слов
Сцедил под занавес эпохи.
Магнитной стрелкой различать
И расплести ветра и реки –
За кончик слабого луча,
За каплю силы батарейки
Изъятый с лункой коренной,
За корешками формуляров
Возникший рваться через ночь,
Пока не сел аккумулятор.
Горизонт ковыля
На краю тишины, где железной подошвой
Не пылят горизонт, не мешают цвета, -
Тот, кто знает, что отдых лишь на день продолжен,
Отбывает часы и таращится вдаль,
В мир, где щурит прицел остроглазый наводчик –
Не посметь приподнять головы ковыля!
Поле боя, что ливень разгладил наощупь,
Кто бежал – исследил, кто привык – ковырял.
И набат поплывет, и промолвят: приплыли –
Агрономы и авторы календарей…
А вдали – горизонта не видно за пылью,
Обернешься назад – голова в ковыле.
И сощурит зрачок остроглазый наводчик
На негромкую трель своего ремесла.
Приближаясь к лицу, пробужденная почва
Дернет стремя и властно потребует: слазь!
На посту тишины, где все медленней стрелки,
Все тревожней и явственней та сторона,
Волчьи морды задрав, мы молили: скорее!
Все спокойно, и ночь на поруки сдана.
День горит над степями – недремлющий лучник,
Не посметь приподнять головы ковыля…
Слушай – ухо к земле: все ли благополучно?..
Все – лишь корни погибшей травы говорят.
***
Идущий мимо адлерский состав.
Я знаю каплю счастья дня в вагоне –
Здесь, даже если карту распростать, -
Ни возраста, ни участи спокойней.
Мне выдан дальний пропуск – за кордон
Пристанища разнообразной жерди.
Я слышал жест скрипичных проводов,
И в нем ни писка нотных выражений.
У них к утру – росистая броня
Зеленой жести, холодок снаружи.
И сколько потных линз ни упражнять,
Лишь рельсы не смыкаются в окружность.
…Гудок, предупредительно – натружен,
И гулко сортируют порожняк.
По голосу
Ольге Лехтонен, после концерта в Санкт-Петербурге во дворике бывшего рок-клуба (Рубинштейна, 13)
Я слышал голос.
Не хочу другого –
Вчера, просеянный проспектным ситом,
Я полюбил ортогональный город
С твоим лицом – всесеверным и сильным.
Он звал.
И нет театра справедливей
Для чистой ноты – трепетной и частной:
Асфальт – окаменевший крупный ливень
И полукольца всплесков на брусчатке.
Он верил.
Город, твой кустарь – художник,
Перекрестив десятки направлений,
Собрался в полукруг к твоим подошвам
И инструменту на худом колене.