Издано в виде книжки, тираж пока есть.
Время его – уже не вперед, а вширь
LXE
***
Н.Б.
И когда вхолостую не целясь пальнешь
в желтом доме в тенями меж балок носимых,
тихо выудив сон, к пробужденью поймешь
и в воскресное утро проснешься от силы,
что сидит в сердцевине, в мерцающем мае
за ушами прилива высоких кровей.
Что велит и щепотью перо зажимает,
и без промаха водит рукою твоей.
Наконец многотрудная грудь отперта,
и прозрачно пуста оголтелая клетка.
То, что дышит тобою из носа и рта
пузырями мороза меж спелого лета
и речет, оберегом тебя опоясав
(то кольцо отложи, доболит и пройдет):
запрещаю тебе, запрещаю бояться,
с головы непоклонной ни волос падет!
В одиночества дичь, горизонт голубой
и в толкучку хоть самую слонопотамью
ты без трепета впредь заступай – я с тобой,
я до сердца в тебе, и тебя не оставлю.
И проводит тебя – ледяно, непритворно,
и за далью растает набросок вчерне.
И объятья горят, и змеится платформа,
и родная сияет ладонь на челе
до июня 2019
Устер – Ааталь 2
Двухэтажный вылизанный вагон –
просвистишь вослед и откатишь на год.
Эта блажь запретна, как алкоголь,
как в срединном мире кормленье нагов.
В тайнике, где утренний сумрак слит
и в бумаге шорох клейменой булки,
у разбега рельсов меж дойных слив
прислонишься к боку дозорной будки,
и движенья – мята, и звуки – мёд.
Ты из фильма вырваться не давай им!
И накатит облаком, и проймёт,
и душа умоется узнаваньем.
Это место силы, твоя дуга
не спадёт, за праздники не приестся.
То восходит солнце из-за угла.
То мигает лампа у переезда.
июнь 2019
***
Пески
Где из детства пророщена каждая часть,
в рыжей рабице где не калитка – прореха,
только шарик бездомный и вышел встречать,
оббрехав и обнюхав, когда ты приехал.
Ветхий каунтрисайд принимай нагишом,
полустёртое чти полустанка заглавье,
пятигранную жопку подрезав ножом,
супоросую тыкву неси на закланье.
Дальше – галки гоняли объедок ржаной,
в тухлом пугале кости мотались понуро.
Где ты был – две недели висел обложной
и ветла под мостом по дупло утонула.
Солнце съев, паутиной углы затемня,
расчесавшись в окне, в виноград озмеённом,
этот август счастливый оплакал тебя
и упрятал тебя на крылечке зелёном.
июль 2019
***
Цюрих – Майнц
Тебя уже по шагу узнает
предгорных дач поникшее околье,
широколистной радуги новье.
Умри – не скажешь, что она такое,
пойми – и не отстанешь от нее.
Коленки простирает перевал
альпийской елью обнятых отрогов.
На красоте заветренной дневал
и там пропал, едва ее потрогав,
приклеился, как бабочка, едва.
И лес дразнил зеленым языком,
зубных вершин едва не досягая.
Тебя, беглец с кургузым рюкзаком,
еще трясет копейкой в портсигаре
короткий поезд, пуст и незнаком.
И осень пьет, и плачет, и корит,
и древеса без шороха разулись.
Зовет она, а зрак ее горит –
иди ко мне, иди ко мне, безумец –
стеклянными губами говорит.
На лобный лов, на праздник без тебя,
в живой костер и жатву всех побегов
ни с чем вернется, очи потеряв,
она одна – не это ли победа,
обжечь ладони сердцем сентября
сентябрь 2019
***
Ты под небом пророс – неподвижным, отшельным,
над ручьем безымянным, во сне, в угомоне,
где грохочущий город слизало с ушей,
а глаза опылило полынное море.
Где безоблачна ночь, не мигая, свербит –
ясна-сна – тот восторг не прими в осмеянье.
Где до поля висят языки цефеид
и на резаных листьях сыреет сиянье.
Ты проселок, раскисшей межи укорот,
четырех обветшалых домов загорянка,
забубенный булыжник в ничей огород,
рыжий высохший плод, погремушка-горлянка.
Ты плывешь, семенами солеными сыт,
и бывает – забытыми Богом местами,
упоровшись, читают тебя мудрецы,
и клекочут все вместе, и тычут перстами.
Ведь и вправду – в мешке, где запнулась река,
в рукаве, где бобровая чахнет плотина, –
ты посланье вовне, и большая рука
обласкала тебя, пролистала, простила.
февраль 2020
Карантин в Устере
Лучу гулять не первый век
во все лицо – большим, настырным,
по непокрытой голове
на изголовье монастырском.
Не отстранившись этих ласк,
ты выйдешь мертвым переулком,
чтоб напоило донца глаз
калейдоскопно-ярким утром,
чтоб когти кислые вонзал
ушастый плющ к перерожденью,
ты будешь бегать, где вокзал,
треща рукой по огражденью.
Сидеть, как доктор разрешил,
как не пристало колоброду –
на жопе, проглотив аршин,
и трезво пялиться в работу.
Светило с хмурого чела
в защечный спрячется подсумок.
Ты сковородку со вчера
несешь к укату круглых суток,
грибы тушеные жуешь
под галогенкой острой в доме.
Несчастье малое куешь
и кормишь крошками с ладони.
Рисуешь пальцем на стене,
что обожгло и миновало,
и засыпаешь на спине
под колесом и покрывалом.
март 2020
***
Через сов последних рань,
за дымы сопящих сел
мы пойдем за ночи край
подглядеть, откуда всё.
Пашни жирной теплый бок,
лунный рублик на кону.
Нас увидит только Бог.
Он не скажет никому.
Где кузнечий чистый тон,
мокрой ржи зеленой зябь –
самый золота глоток
мы идем без спроса взять.
И кивает класу клас
всем на цыпочках зерном.
И едва надрезан глаз
на укате земляном.
И про нас, напарник мой,
рыжих лучиков стилет.
Мы у Бога под полой
одиноки на земле.
Пусть невидные поют
кузнецы, смычок смоля:
только мир беспечный юн,
только Бог внутри меня.
Полог поля на спине,
в поле трактор дыр дыр дыр
Сытый спорыш на стерне
наши выпрямил следы
май 2020
***
Был отравленный хаос едва укрощен.
Не последний этюд без оглядки похеря,
Ты носился в безумье, мотая плащом,
над первичным сиропом в дыму катархея,
и крушил, и по новой лепил и ковал,
голубую болванку вертя толстобоку.
И пшеницей из алого рукава
размахнулся и высеял нас на свободу.
Только впрок не пились ледники и моря.
Поводок подыскался по шее повинной,
не вполнеба рванула вся вера моя -
рассосалась туманностью крабовидной.
Из ежового воздуха некуда бечь.
На еде отпечатки мозолей батрачьих.
Где поленья сосёт деревенская печь,
я, потея, гляжу в её рот на карачках.
От зубов заклинаньем заемным умен,
под начетом вполголоса мацая бусы,
я гляжу на братание хлеба с огнём,
лижет жаром глаза, саламандры ***тся.
Как елозит, как держит зубами за хвост!
Глазный камень, довлеющий неогранимо, -
я свидетель метанья импрессо на холст
и дотошного штихеля Иеронима,
и не знаю ошую, что десно творю.
Вот вся вера моя, спотыкучая, злая!
Костерю непонятную волю Твою,
без изъятья из самого ужаса славя.
август 2020
***
Университет Цюриха, Ирхель парк
Хорошо к листопадному полдню спуститься
от разлитых прилежно по банкам культур,
и, мечтая, рассасывать ягоду тиса,
только бережно, дабы не лопнуть во рту.
Где баюкают лапы второе столетье
раскоряченной в камне сосны-шатуна –
хорошо на холодном сидеть постаменте
и сшибать муравьев, что бегут по штанам.
Что мне уши горят на башке неповинной,
что ладонь земляного гриба ледяней!
Что повернута нижней почти половиной,
мрачным складчатым боком – планета людей.
Слаще ягод отравленных, глаз солонее –
в прибольничном саду меня на-ка сыщи!
И в растаявшем сердце моем – элонее.
И зима на пороге, вот-вот постучит.
ноябрь 2020
Локации
1
Где глаза – разноцветные бусины стансов,
где не место, но сон, и не гибель, но риск –
проницаешь экспрессом скелетики станций,
теплый север – Архангельск, Мурманск, Норильск.
2
Вновь экспресс, только Нижгород. Чу ли поверка –
станционный минуешь забор до плеча,
и без предупреждения первая Вера
на звонок удивится и выйдет встречать.
3
Это звезды табачные в угольной луже,
коридоры облупленных масляных зданий,
и подвальные лестницы – глубже и глубже,
черный ход и свидание – не опоздай.
4
Ты стряхнешь, бадминтонным воланом потрогав,
земляной обордюренный Яузы слив.
И дрожит под ногами в туннеле метро,
и косматые ясени всё заросли.
5
Где на память в нее объективом прицельте,
где и гомон и гости тапочки мнут,
это ранняя Зга на домашнем концерте,
на кассете на розовой – сорок минут.
5а
Из двухтысячных лет, из невидимых линий
этих песен на воздухе старая вязь.
Здесь садись, и подсказывать будешь, и Лиля
обнимает большую гитару, смеясь.
Кто во что из соратников, каплю поддатых –
этот шлепает бонг, тот варганом гудит,
третий тянет за ней. А проснулся когда ты –
та кассета в обложке всплыла на груди.
6
Мягкий солнца живот за слоистой панёвой,
еле слышный причальных цепей перезвяк.
Ясный вечер запруды твоей окуневой,
клев хтонических рыб, частокольный листвяк.
7
Ты смотрел пучеглазых, с мизинец, уловки
толсторотых бычков и кубышек игру.
В лобачевских заплатах резиновой лодки
трогал теплую водохранилища грудь.
8
Тот же вид, но зима, и палатки пещерка,
мрачный глаз под шугой ледяного толчка,
над которым удача была тебе щедро –
ты корзину ершей из него натаскал.
9
Серый озера снег в лозяном опереньи
с пригвожденным шмелением ЛЭП верстовых
заберешь, убегая на лыжах в апреле
по еловым костям, по мочалам травы.
до января 2021
БОНУС
Устер-Ааталь 3
Ты весна, твой стоит в лесу
ор удодий, больной, апрельный.
Твой щекотный пунктир к лицу –
прошлогодний колос пырейный,
твой тяжелый и грустный жук,
и дорожка из слез кленовых.
Ежегодно по чертежу
пилят тех и сажают новых,
вешний ветер, высок и стыл,
заполняет пробои танцем.
Улыбается с высоты
девочка в котелке британском,
лошадь какает на тропу
спорой россыпью яблок дымных.
Свет последний плетет траву
и облизывает следы мне,
и закатный глотает шар
ежевики борзая помесь.
И меня заберет, шурша,
двухголовый и синий поезд.
до 22 апреля 2021