Из всяческой отзывчивости.
Вагон. И вынужденный отдых от сует.
А контролёр проверит мой билет
и, веришь? – равнодушно отвернётся,
а двери впустят – внутрь и вовне,
свет, темень, день и ночь, луну и солнце.
И вновь заходят и выходят вон
попутчики, сограждане – случайны,
невольный в масках маскарад отчаяний,
а кто-то жмёт с надеждой телефон –
не отвечают...
Мы просто едем в сторону одну,
не прикасаясь душами, плечами,
и нужно старый мир перевернуть,
чтобы декабрьская исчезла муть,
чтоб смыть печали...
*
Остались только признаки весны,
всё инеем укрыто спозаранку,
досматриваешь утренние сны,
поймаешься на праздника приманку
и станешь вытынанки вырезать,
чтоб разукрасить карантина время.
За окнами декабрь и бирюза
вновь облачным закамуфлирована кремом.
*
Между стиркой и уборкою,
между кофе и борщом,
меж кошачьей мягкой шёрсткою
и за окнами дождём,
между всяческих стихий
что рождается? Стихи?
*
А за окном дождит несносно,
и настроение капризно,
привычно вредничает кошка –
цветы дерёт, мою харизму...
А про морщины неохота,
а про седины вовсе серо,
от всех похвал одна икота,
и в праведность так мало веры.
Про осень всё давно банально
и от задора только гаже,
сгребаю грусть и все печали,
как с чайника густую сажу,
запихиваю в дальний угол
застиранные все приметы –
кичится знаниями гугл –
не виноват ни в чём на свете.
Я никуда не возвращаюсь,
хоть хочется мне сладкой ваты,
хожу, брожу, дышу, гуляю,
под декабрём подслеповатым.
*
Сижу, смотрю в глухую темень –
декабрь, бесснежье, и бестемье,
и до рассвета два часа,
и мыслей чуб не причесать...
Лохматое, лихое время,
рассвет без розового крема,
едва раздвинув облака,
предложат утро полакать.
Кошачьи порции всего
оставил уходящий год:
тепла, и света, и свободы...
Зима. Превратности погоды.