Восседает верховное месиво /чаще – сидит/:
перед сумрачным прозвищем падают ниц крепостные,
по приметам инертности – выживут /мелкий субтитр/,
по межатомным связям – в наличии только пустые.
Раболепие – признак подвида, но вовсе не Род,
обречённые любят прислуживать /это – не служба/,
восседают лишь мёртвые – к ним не лоялен восход,
по баракам блуждают наставники /всуе – кликуши/.
Все придворные слуги лакают от благости /фууу/,
повелители частных порядков глаголят приказы,
причисляя себя самоё наравне к божеству –
и всегда есть поклонники данной активной заразы.
Под тяжёлыми нимбами чахнет верховное /что?/,
косяки бесхребетного корма терзаются верой,
искажённые радостью формы не видят восток
ибо Это не велено матрицей /подлинно – серой/.
Преходящее – пройдено, ловчие сделали план,
эволюция чистит ряды /наипаче – оттенки/,
восседают сидящие в толще чинов и охран
да безжизненны очи -/а слуги роятся у стенки/.
И без разницы – кто, удаляем из круга и тех
и других,
человеку пристало быть только с подобным.
Изначально подставленный выбор – чужая модель
столования.
Я – Человек /и весьма не съедобный/!