ВЛАДИМИР ПОПОВ
(1938 - 2021)
А по всем приметам,
в тайниках природы,
есть ещё поэты
около народа.
При российской грусти,
полные доверия,
где-то в захолустье,
на краю империи.
ПОСЛЕВОЕННЫЙ СТЕКОЛЬЩИК
Плоский ящик несёт за спиною
и кричит он опять и опять
той далёкой-далёкой весною:
«Кому звонкие стёкла вставлять?»
Ах, стекольщик, помедли минутку –
босиком за тобою бегу.
Я твои заскорузлые руки
до сих пор позабыть не могу.
Вот военная музыка смолкла
и закончен победный парад.
И волшебные светятся стёкла.
И волшебные окна блестят.
В грустных рощах брожу одиноко –
сколько чистой воды утекло.
И чернеют провалами окна,
только некому вставить стекло.
Я, наверно, уже не отвыкну –
буду долго ещё вспоминать
ту весну и далёкие крики:
«Кому стё... кому стёкла вставлять?»
ПЛОТНИК И ПЕЧНИК
Лето. Вечер. Серпик лунный.
Звёзд сухая горсть.
На крыльце сидит угрюмый
старый плотник. Гвоздь.
В мире тихо. И несильно
ветерок сквозит…
Слышно, как в избе Гвоздильня
плотника гвоздит.
А по улице с лопатой
шёл печник домой…
– Ты куда идёшь, горбатый?
– А к тебе, рябой!
От заботы, от печали,
от крутой тоски
покурили-помолчали
рядом старики.
Из избы во всём параде –
плотничья жена:
– Порасселись, на ночь глядя,
два говоруна!..
И сидят в табачном дыме
гладкий да рябой…
– Помнишь, были молодыми
как-то мы с тобой?
И печник преобразился, потирая руки:
– Хорошо, что не женился
на твоей старухе.
ПРОЩАЛЬНАЯ ПЕСНЯ
А.С. Пушкину
Отчего эти очи померкли? -
Оттого, что февраль на дворе -
Отпевает в Конюшенной церкви, -
А хоронит в Синичьей горе.
Гроб морозный, рогожей укрытый.
Не заплакать, не спеть, не вздохнуть.
Проводи меня, дядька Никита,
В мой последний отмеченный путь.
Собираются тучи над лесом,
Воет ветер, пугает коней.
Вот опять разыгралися бесы
И хохочут над смертью моей.
Поднимаются ночи завесы
И качают мою колыбель,
И протяжною русскою песней
Над равниною плачет метель.