Друзьям-туристам
Полуреальная – полуфантастическая
Поэма
Глава I. Горы
I
Сосед практического складу
Свой скепсис бережно храня,
К поэзии питал досаду
И останавливал меня.
Унылый критик, чёрт с тобою,
Пишу онегинской строфою
Совсем не ради баловства,
Как многим кажется сперва.
Признаюсь, нынче стало скучно
От пандемических проказ,
И бросить рифму как-то раз
Я порывался малодушно.
Терпел… всего четыре дня…
Осудите ли вы меня?
II
Анапест, дактиль был привычней
Для музы сдержанной моей,
И всё же бойкий ямб приличней,
Он мысли выразит живей.
Куда же мы направим взоры?
Предмет достойный – это горы,
Их вечный лик образовал
Поэтов вечный идеал.
Ах, горы… встречи, песни, дружба,
Вершины, первая любовь,
Походов тропы вновь и вновь…
Тропой воспоминаний нужно,
Событий листья вороша,
Перемещаться не спеша.
III
Друзья мои, от вас не скрою,
Брало сомнение меня,
Как быть поэме без героя?
Ну что ж, традицию храня,
Вот мой герой – он добрый малый,
И по горам ходок бывалый.
На нём увесистый рюкзак.
Не отставая ни на шаг,
За ним прекрасная фигура,
И грациозна, и стройна,
И ни в один поход она
Не тронется без маникюра!
В них, может, истину любя,
Узнает кто-нибудь себя.
IV
Читатель мой, тебя я знаю,
С тобой я шёл одной тропой
И в белом декабре и в мае.
Не раз мы видели с тобой,
Как день становится короче,
Как зябким ветром дышат ночи,
Вещая осени приход,
Когда спешит к итогу год
И утомлённое светило
Привычно совершает путь
Чтоб за горою отдохнуть,
Последний луч послав так мило
На отдалённые хребты.
Всё это помним – я и ты!
V
Пока ещё рассудок трезвый
С мечтами может совладать,
Неплохо будет кистью резвой
Друзей портреты набросать!
Но так как все мы любим тайны,
Пускай всё выглядит случайно,
Так, вроде шутки между строк,
Не прямо в лоб, а лишь намёк.
Чтоб ваше чуткое вниманье
Излишеством не напрягать,
Их буду кое-где вкраплять,
(Украсить чтоб повествованье).
И если возражений нет,
Ловите первый ваш портрет.
VI
Итак, она звалАсь… но впрочем,
Мы обойдёмся без имён.
Но голос был приятный очень,
И у костра так чуден он.
А пела с чувством, как актриса!
Лечила соком барбариса
Своих друзей в горах она,
(Он был прекраснее вина).
Вот штрих к её портрету главный –
Любила вызывать на спор,
Что так чарует разговор!
Такой характер своенравный
Не каждый может пережить!
Но трудно нам талант судить.
VII
Друзья! Я помню, друг мой старый
Всегда был приключеньям рад.
Покуда девушка с гитарой
Тропу торит на Альпинград,
Он клуб создал из душ единых,
Там глаз созвездья – карих, синих,
И чёрных… освещают клуб,
Но основатель – однолюб!
Восьмой десяток не помеха
Тому, кто стал легендой гор,
Он горный бороздит простор
Полвека больше, кроме смеха!
На склонах он непобедим,
И, как пример, необходим.
VIII
Я помню, как одна подруга,
Топча тропу по февралю,
На склоне вымолвила туго:
«Я горы ровные люблю!»
А я, друзья, хочу признаться,
Люблю наперерез спускаться
По мягкой роскоши снегов
Над пухлой ватой облаков.
Как снег искрится под ногами,
Как плещет, украшая путь!
Ах! Полной грудью мир вдохнуть,
Лететь над белыми снегами,
Чертить глиссаду напрямик,
В душе лелея каждый миг!
IX
Замечен был на спуске длинном
Ещё один романтик наш,
Он точно знает, что «Марина»
И имя, и морской пейзаж!
Ценитель техники, культуры,
И видеоаппаратуры,
В потоке разных сложных дел
Он не одну собаку съел!
(Конечно, это фигурально!)
А Маск, который наш Илон,
Тот был, напротив, посрамлён,
Взорвав свой гаджет эпохально!
(Он скрыть хотел бы, но секрет
Не сохраняет Интернет)
X
Туристы чужды охам-ахам,
По горной вьющейся тропе
Они, подобно черепахам,
Свой дом таскают на себе.
Вот первый мой приют двускатный,
Брезентовый, на вид приятный,
Но в дождь притронешься – беда!
Проснёшься в озере тогда.
Потом пора памирки чудной
Пришла, и даже вчетвером
Мы помещались в доме том,
Он, правда, был такой уютный!
Но углепластик и нейлон
Уже глядят со всех сторон.
XI
Сейчас не надобны растяжки
И стойки тоже ни к чему,
Устройства лагеря не тяжки,
Доступны даже одному.
Взамен всех атрибутов прежних
Палатка держится на стержнях,
На дугах с четырёх концов.
Вот купол твой уже готов,
Повесь фонарик к изголовью.
Но всё же мне памирки жаль,
Я вспоминаю свой перкаль
С признательностью и любовью.
Так годы юности своей
Всегда нам ближе и милей.
XII
Мечтать в тиши уединённо
Частенько приходилось мне,
Глядеть в огонь заворожённо –
Есть что-то древнее в огне…
Во тьме веков, пока что редки,
В сырых пещерах наши предки,
Костры старательно храня,
Сидели так же у огня.
Их ужин был не очень сытный,
Не до романтики тогда,
И звал к веселью не всегда
Их образ жизни первобытный!
Но всё же смутные мечты
Манили их из темноты.
XIII
Костёр! Тебя нам славить надо,
Как у огня любили мы
Друзей задумчивые взгляды
Ловить из отступившей тьмы!
Уже отложена гитара,
И, воспарив от углей жара,
К созвездьям тянется душа…
И наступает, не спеша,
Тот вещий час, когда бледнеет,
Царя над миром, Млечный путь,
И бриз ночной решает дуть.
В костре рубином угли рдеют…
Таких минут прекрасный сон
В копилку сердца занесён…
XIV
А тропы разные бывают –
Для спуска рвутся напрямик,
И серпантином нарезают
Подъём на вожделенный пик.
Одни приводят к перевалам,
Другие к неприступным скалам,
А третьи просто в никуда,
И исчезают навсегда.
Как добрый друг, тебя поманят,
А после заведут в тупик,
Совсем, как полупроводник –
Любой Сусанина помянет!
Но вам, прелестные друзья,
Иной тропы желаю я!
XV
По ней, душе внимая глухо,
Стремимся в веренице дней
От гор вершин к вершинам духа,
Но их достичь куда трудней…
Как нет свершения блаженству,
Так нет предела совершенству…
И мы пытаемся, впотьмах,
В невзрачных осветить словах
То, чем сияют наши чувства!
Томится бедный наш язык,
От звуков пламенных отвык...
Здесь для поклонников искусства
Противоречие не ново –
Так отстаёт от мысли слово…
XVI
Но что ж, довольно философий!
Пожалуй, скучно стало вам,
Так заварите свежий кофий,
Отдайтесь мысленно волнам,
Пусть нас несёт попутный ветер!
Он беды сдует все на свете,
И засинеют небеса.
(Нужна тут рифма «паруса!»)
Куда ж нам плыть? В какие дали
Вас своевольные мечты
Влекут от серой суеты?
Позвольте вам, коль не устали
Глазами буквы торопить,
Другую тему предложить!
XVII
О дамах… разговор отдельный,
Невольно хочется привстать,
Им склоны даже в снег метельный
Привычно в шортах рассекать.
На снимках ножкой вправо-влево
Играют эти королевы,
И встанут в ласточку порой
Над покорённою горой!
Милы на солнце и в тумане!
Ах, Пушкин, он сыскать не мог
Три пары стройных женских ног,
Он просто не был на Тянь-Шане!
Три пары? Нам смешно сказать,
Их просто все не сосчитать!
XVIII
Одна хозяйка стройных ножек,
Скитаясь часто по горам,
И по туманам, словно ёжик,
И по заснеженным хребтам,
Узнала – как себя ни мучай,
Ни время не спасёт, ни случай,
Но только лишь хороший друг!
И, взглядом поведя вокруг,
Нашла! И вы его узнали!
Он в знак победы, словно флаг,
В вечернем платье, на руках
Её поднял на перевале!
Ура обоим, миру цвесть,
Когда такие люди есть!
XIX
Так много амазонок горных
Увидеть можно на тропе,
И длинноногих, и проворных,
И симпатичных, и т.п.!
Летят по склонам, словно птички!
А рюкзаки, как косметички
Ещё используют они,
Чтоб быть прекрасными в тени,
На солнышке, и в зимней стуже!
Цветёт улыбка на устах
И на просторах, и в кустах.
Ох, будет Инстаграм загружен –
Ведь каждый миг запечатлён
На обязательный смартфон.
XX
Покуда амазонок племя
Везде пытается поспеть,
О ты, брезентовое время,
Тебя мне хочется воспеть!
Ты в памяти всё время с нами –
Знакомство первое с горами,
По леднику неверный шаг
И абалаковский рюкзак.
Инструктор, мудрый твой начальник,
Вождь неизменный по горам,
Советский разовый вибрам,
И неподъёмный ватный спальник,
Его не высушить в момент!
И всюду выцветший брезент.
XXI
А в рюкзаках у всех тушёнка,
Сейчас такую не сыскать,
И настоящая сгущёнка –
Ноль руб., а коп. 55!
Верёвка, два-три карабина,
И всюду запахи бензина,
Как ни пакуй, ни затыкай,
Он просочится невзначай.
Конечно, груз, но что за дело!
Когда вокруг снега и льды,
То без согрева и еды
Энергию теряет тело!
В глазах круги, пуст котелок,
И плакал твой контрольный срок.
XXII
Туристы спортом занимались
Легально, что ни говори,
Но параллельно ошивались
На склонах люди-дикари.
Без карт, без схемы на бумаге,
Зато в глазах полно отваги
И жажды подвигов лихих,
Пусть не венчает слава их.
В штормовке дыры – больше шика!
Короста обожжённых губ,
Но в знак победы ледоруб
Был вскинут на вершине пика!
Восторг в душе – хоть плюнь, хоть брось,
Пускай поднялись на авось!
XXIII
Пусть ни оваций, ни почёта
И пуст от зрителей маршрут,
Зато ни перед кем отчёта!
А скальный гребень очень крут,
Здесь не обходится без риска,
Но жизнь вовсе не ириска,
Лишь друга верная рука
Тебя спасёт наверняка.
Их спорт был самых честных правил,
Быть может, вместо всех наград
Лавину или камнепад
Им горный бог уже отправил!
Но всё ж счастливая звезда
Спасала, были мы тогда
XXIV
Честны, наивны, неподкупны,
Сейчас другие времена…
И молодёжи так доступны
Снега (как думает она),
Студенты шумною толпою,
Нехитрый завтрак взяв с собою,
Тропой протОренной бегут,
Устав, сидят и там, и тут.
Нет подобающей одежды,
Зато в кармане есть смартфон!
Крутые селфи дарит он,
И на спасателей надежды!
И самозваных гидов рать
Готова в горы всех поднять!
XXV
Ну, здравствуй, племя молодое!
И крылья юные расправь!
В поход готовься, словно к бою,
Вот только мусор не оставь.
Сейчас адепты всех новаций
Под зонтиком геолокаций
Считают, что в беде с небес
Их обнаружит GPS!
Конечно, это очень мило!
И в горы плащ не стоит брать.
Зачем? А дождь стал поливать,
Хоть утром солнышко светило!
Что ж, мы на опыте своём
Уроки жизни узнаём!
XXVI
О вы, акулы объектива!
Ценю ваш творческий процесс,
Вам жить несносно без штатива,
Энтузиасты здешних мест!
От первых чёрно-белых фото
Велась привычная работа –
Кассета, плёнка и бачок,
И дверь закрыта на крючок.
И волшебство при красном свете,
Как в мире инобытия.
Не правда ли, мои друзья,
Вам всем близки минуты эти –
Являть из влажной темноты
Друзей прекрасные черты?
XXVII
Потом для плёночной эпохи
Пришла цветная череда,
Затем дела довольно плохи
Для плёнки выдались. Тогда
Счастливец только лишь немногий
Был в курсе новых технологий,
И вот, не только для него,
Настало цифры торжество!
И люди на своём смартфоне
Стремятся щёлкнуть всё подряд,
И в гигабайтах норовят
Себя заснять на разном фоне!
Но всё же профессионал
Другой имеет арсенал.
XXVIII
Да, в этом деле есть артисты,
И виртуозы, и спецы.
Одни из них натуралисты,
Природы верные певцы.
Им нипочём за синей птицей,
Как наш Иван за Царь-девицей,
В засаде сутками сидеть,
Чтоб встречи миг запечатлеть.
Другие дарят нам мгновенья
Живой природы и людей.
Одну я знаю! Близко ей
Искать в росинке вдохновенье,
В рожденье первого цветка,
И в лёгких крыльях мотылька.
XXIX
Фотохудожник для народа
К прекрасной истине приник,
Узнав, что горная природа
«…не слепок, не бездушный лик…»,
Как наш поэт сказал однажды.
А кто? Погуглить может каждый,
Порыв достойный объясним,
Пусть кто-то не согласен с ним.
Про вкус и цвет не нужен торг –
Кому Чюрлёниса соната,
А кто от «Чёрного квадрата»
Приходит в истинный восторг!
Кто любит хокку от Басё,
А мне милее «наше всё»!
XXX
А может, хватит в стиле ретро?
Тройную шапку наклоня,
Абай в четыре тыщи метров
Бесстрастно смотрит на меня.
Горит костёр неутомимо,
Мгновенья-искры реют мимо,
И даль безмолвием полна.
Вдали – тумана пелена…
И утолит он все печали,
Вчерашний первозданный снег.
И осени неспешный бег
Прозрачной дымкой красит дали…
Я, очарован синевой,
Прощаюсь с первою главой…
12 ноября 2021 года
Глава II
Сны
I. Весна. Ручей
Я перелистываю сны,
И в пёстрой книге сновидений
Следы событий и сомнений
Причудливо отражены.
По очарованной воде,
Неслышно и неотвратимо,
Неспешно проплывают мимо,
В густой скрываясь темноте.
И в черном зеркале ручья
Неясно возникают лица
Тех, кто уже не возвратится,
Всех тех, кого утратил я…
А ночь небрежною рукой
Набросок черновой стирает,
И всё невольно замирает,
Ныряя в призрачный покой…
И лишь один всё чаще сон,
Необъяснимо повторённый,
Мне снится: вечер, тихий склон,
И силуэт, к огню склонённый;
Дыханье лёгкое весны;
Там долгожданного апреля
Идёт последняя неделя…
Я перелистываю сны…
II. Лето. Костёр
Струится марево огня,
И в забытьё меня уносит,
Здесь август, голову склоня,
У осени пощады просит,
Уже узорчатую тень
Набросил вечер на ущелье;
Своё отметив новоселье,
Неслышно угасает день…
И сон рисует в тишине
Свои магические знаки,
Плывут, являясь в полумраке,
Картины чудные ко мне…
Шутя, ворует темнота
Костра оранжевые искры;
На небе бархатном так близко
Возникла первая звезда…
И, призрак первых холодов
Предчувствуя, притихли горы;
Шумы забыты и моторы
Далеких дымных городов…
А у подножия сосны,
Весь зачарован ночью краткой,
Укрыт прозрачною палаткой,
Я перелистываю сны…
III. Осень. Ветер
Играет ветер в синеве,
Шатры небесные шатая,
То синим шумом улетая,
То растекаясь по траве,
В костре закружит едкий дым,
Причёску путнику взъерошит,
Короткий день прошит и прожит
Его дыханьем снеговым.
Безмолвный путник – это я,
Во сне иду тропой знакомой,
Познанья жаждою влекомый,
Несовершенством бытия…
Из-за чернеющей горы,
Мой путь полночный провожая,
Луна восходит, совершая
Свой путь средь звёздной мишуры…
И, подчиняясь волшебству,
Я поднимаюсь, и взлетаю,
Макушки елей задевая,
В ущелье тайное плыву,
И на себя со стороны
Дивлюсь во сне необычайном,
И прихотливом, и случайном…
Я перелистываю сны…
IV. Зима. Облака
Плывут над миром, словно сон,
Как чьи-то белые надежды,
Весь мир мечтами занесён
Противоречий разных между;
Весёлый ветер в синеве
Шутя, рисует и стирает
Тянь-Шаня профиль, и играет,
В своём ликуя озорстве.
Вот снова горное лицо
Нахмурилось, седые пряди
Усов и бороды в кольцо
Закручены, забавы ради,
А ветер гонит облака,
Глядишь, улыбкой просветлело!
Как будто что-то разглядело,
Нам недоступное пока,
И улыбнулось, подмигнув
Навстречу новому апрелю,
И, к склону-ватману прильнув,
ЧертИт на влажной акварели –
Ручей у дремлющей сосны,
Ночной костёр, осенний ветер,
И облака на белом свете…
Я перелистываю сны…
V. Проходное ущелье.
Как-то раз по ущелью бродил ввечеру,
Там закат раскраснелся так чудно!
Заплутался немного, и вышел к костру,
Было там у огня многолюдно,
И, из дымной по ветру скользя полосы,
Приглушённая речь доносилась,
Словно тряпка, на ветке повисли часы,
Будто время здесь остановилось!
Я тихонько подкрался, и многих узнал,
И застыл, погружаясь в смятенье…
Вот так сон! Никогда я таких не видал –
Там собрались великие тени.
О задачах искусства ведут разговор,
Я всё ближе, смотрю, неужели?
Да, на месте почётном сидит Сальвадор,
Прислонившись к внушительной ели!
Увлеклись, и беседу ведут не спеша,
Чай прихлёбывая понемножку,
А Ван-Гог, жаркий уголь в костре вороша,
Едокам предлагает картошку!
Импозантный Дали кверху ус подкрутил,
Что за диво такое приплыло?
Крупный клубень рукой, обжигаясь, схватил,
И жонглирует, чтобы остыло!
И пошарил в походной котомке Винсент,
Что-то вытащил, может быть, краски?
Это фляга! В фужер наливает абсент,
И по кругу пускает по-братски.
Сразу как-то живее потёк разговор,
Усугубилось слов пониманье,
И сказал Ренуар: «объясни, Сальвадор,
Как добиться в искусстве признанья?»
VI
Усмехнулся маэстро, и провозгласил:
«Знайте, братья, таланта здесь мало!
Вам не хватит одних только творческих сил,
В нашем мире нельзя без скандала!
Чтобы публики сонное царство пронять,
Обывателей мир взбудоражить,
Не старайтесь заставить картины понять,
Надо чем-то людей ошарашить!
Мой Огюст, Вас любя, я открою секрет,
Одурачить чтоб публику лучше –
Вместо пса вам вполне подойдёт муравьед,
Или слоник на ножках паучьих!
Надо монстров и ребусы ей предложить,
Быть испанцем, болтать по-французски,
Обожать Пикассо, с Бунюэлем дружить,
Ну, а пёс – так уж «Пёс андалузский»!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
К огоньку гордый Врубель поближе присел,
И о чём-то мечтает, возможно…
И печально на звёзды Чюрлёнис глядел,
А потом произнёс осторожно:
«Я наивно считаю, что мне, Казимир,
Вы в искусстве приходитесь братом,
Объясните, как так получилось, что мир
Очарован был Вашим квадратом?
Не могу я победу над Солнцем признать,
Это пирровой будет победой…»
Помолчал Казимир, прежде чем отвечать,
И на миг прекратилась беседа.
«Уважаемый брат Микалоюс, изволь,
Сей квадрат отсылает нас в вечность,
Он искусство привычное делит на ноль,
В результате создав Бесконечность!»
VII
И вмешался в беседу какой-то старик,
(Видно, супрематист вдохновенный):
«Вы представьте, «Квадрат» – это Эдварда «Крик»
В равнодушное ухо Вселенной!»
(Тут Ван-Гог хорошенько из фляги хлебнул,
Усмехнулся, закашлялся глухо,
Он Гогена недобрым словцом помянул,
И прикрыл своё правое ухо)
А месье Ренуар головой покачал,
И Моне, поддержавши собрата,
Вспомнив пруд в Живерни, с пылкостью отвечал:
«Ненюфары дороже квадрата!
И спросите любого у нас буржуа,
Что повесить желает на стенку?
И узнаете, он предпочтёт, пуркуа,
Натюрморт иль фривольную сценку?
Не пытайтесь понять, чего хочет народ,
Авангард или что-то попроще,
Господа, этот мудрый народ отдаёт
Предпочтенье берёзовой роще…»
…Тут из тёмного леса возник силуэт,
Весь светящийся, как привиденье!
Длинный плащ и берет, сразу видно – поэт!
И во взгляде сквозит вдохновенье!
«Бон суар, господа!» – поклонился поэт –
«Я боялся, здесь искусствоведы,
(Не дай бог), но меня занимает предмет
Вашей очень учёной беседы.
Господа, а представьте поэму без слов –
Одни точки – страниц этак в двести,
И с названьем хотя бы так: «Чёрный засов»,
Аналогия станет уместней –
Вместо слов многоточье опубликовать,
И придать ему видимость тайны,
Только вряд ли удастся заинтриговать
Сей поэмою необычайной!
Же ву эн при, господа, всех понять, наконец –
Коль найдётся безумный издатель,
Вместо прибыли полный получит… квадрат…
(Может, рифму исправит читатель?)»
VIII
Не на шутку уже накаляется спор,
Кто-то за, кто-то против – до злости!
Оборот нежеланный обрёл разговор,
А к костру спешат новые гости!
Вот на красном коне Калмыков прискакал
В диковинном цветастом кафтане,
И неспешно с небес приземлился Шагал,
Вместе с Беллой спускаясь в тумане…
Но, внезапно попав на богемный бивак,
Испугалась красавица Белла,
Странной встречи такой не желая никак,
Застеснявшись, слегка оробела –
«Слушай, Марк, ну, куда я попала с тобой?
У костра здесь одни лишь мужчины!
Дорогой, полетели скорее домой,
Здесь, наверно, не без чертовщины!»
И поднялся Дали: «Я могу Вам помочь,
В этом сборище я председатель!
Раз в году выдаётся волшебная ночь,
Ждёт художник её и мечтатель!
Натурально, мадам, нам здесь скучно без дам,
Пусть исполнится Ваше желанье!
Приглашаю к огню, я Вам руку подам».
И Дали произнёс заклинанье!
Сразу звёзды исчезли и вихрь налетел,
Закачались столетние ели,
Сонмы острых темнеющих облачных стрел
Над стоянкой, шумя, пролетели!
В отдалённом хребте загремел камнепад,
Долгим эхом откликнулись горы,
Что-то близилось смутно, к нему наугад
Обратились пытливые взоры…
IX
А потом всё умолкло, и, как в мираже,
В зыбкой тьме занималось сиянье,
Шелест крыльев, и вот перед нами уже
Вереница эфирных созданий!
Прилетели, как бабочки, на огонёк,
Всех творцов легкокрылые музы
Из астрала пароль их волшебный извлёк,
Поманили сердечные узы!
Там прелестницы были всех стран и времён –
Лиля Брик с Вероникой летела,
Беатриче, которой был Дант вдохновлён,
И Царевна – Надежда Забела!
И ещё Жанны две – Самари, Эбютерн,
И Лаура – творцов вдохновенье,
И Эмилия Прахова, и Анна Керн,
Что явилась нам в «чудном мгновенье» …
Вместе с Варенькой Лопухиной – Натали,
Эрнестина и Элеонора,
И Камилла с Алисой, и Гала Дали,
Рядом – Юлия, Карла опора…
Интересный вопрос – сколько муз суждено
Полубогам для жизни счастливой?
Одному сразу три, а кому – ни одной,
Господа, это несправедливо!
…Долго там продолжалась волшебная ночь,
Задержалась на лета исходе,
Снова к фляге Винсента! И каждый не прочь
Закружиться в лихом хороводе!
Ровно в полночь на щётке, а может, метле,
Прилетела к костру Маргарита,
Оглушительно свистнул в таинственной мгле
Кто-то тёмный, средь зарослей скрытый!
Всё смешалось в ночи, закружилось, как пух,
По краям истончилось виденье…
То ли филин заухал, то ль крикнул петух,
И исчезло, как дым, наважденье…
Не скрываю, проснуться хотелось бы мне,
И уйти, только ноги ослабли…
Так во сне я уснул, и проснулся во сне,
И проснувшись, не помнил… ни капли…
20 ноября 2021 года
Глава III
Портал
I. Тайна
Есть на свете дивный город –
За окошком тёмный лес,
А за ним синеют горы,
В тех горах полно чудес.
Там неспешно протекает
Речка жизни при луне,
И в ущелье возникает
Пруд с кувшинками Моне.
Вход в ущелье заколдован,
Редко кто его найдёт,
Кто горами очарован,
В эту сказку попадёт!
Там недаром дух изгнанья,
Грустный демон пролетал,
И, узнавши заклинанье,
Исцеленье испытал.
Подойдя к его границе,
Ненароком не забудь
Миражи и небылицы
К тяжкой ноше пристегнуть,
Строгим стражам на дозоре
Контрамарку предъявить,
И в лишайника узоре
Путь-дорогу проследить.
Эта дальняя дорога
Светом звёзд освещена,
Кипарисами Ван-Гога
Обозначена она.
В очарованном просторе
Голос тайны приоткрыт,
И звучит соната моря
За сонатой пирамид.
Там иных созданий племя,
Дальних родичей Земли,
Арестовано там время
Циферблатами Дали.
Тут никто не станет старым,
Подчиняется пока
Горных духов стойким чарам
Под охраной родника.
Где живительную влагу
Лесу речка отдаёт,
У костра сидит бродяга,
Песню странную поёт.
Он из тайного портала
Появился невзначай,
Приобвыкнется сначала,
А потом заварит чай.
II.Песня бродяги. Слово тайное
Тропы горные, склонов линии,
Косы чёрные, очи синие…
Угасал закат, алым в золоте,
Тишиной объят в цепком холоде,
Всё бледней лучи, и закат погас,
Но живёт в ночи сказка синих глаз –
От лучей таких не спасёт рассвет,
Незабвенней их и опасней нет…
Тропы горные вот и справились,
Очи чёрные разонравились,
Где полынь-трава, где тимьян-чабрец,
Подбирал слова добрый молодец –
Иван-чай дарил строчкой розовой,
Над корой парил над берёзовой,
Песню тайную, осторожную,
Обронил в траву придорожную…
Всех певучее, задушевнее,
Глушь дремучая, камни древние,
Меж густых ветвей небо ясное,
Не спеши, погрей, лето красное!
Заструись кольцом кострова огня,
Ты живым теплом обними меня,
Торопи рассвет в ночь ненастную,
Передай привет солнцу ясному!
Ай, спасибо вам, духи горные,
По душе ветрам косы чёрные,
Очи синие, приворотные,
Склонов линии поворотные…
И живёт в горах незабвенное,
На семи ветрах сокровенное,
На глухом пути слово чудное,
Как его найти? – дело трудное...
III. У входа
И песня не допета, и холодно в душе,
И заблудилось лето на дальнем рубеже,
И тайный соглядатай шпионит из ветвей,
С ухмылкой вороватой, прохвост иных кровей,
Опаснейший лазутчик, мошенник всех широт,
Он Воланда попутчик – коварный Бегемот.
Готовят бунт белила, чтоб против охр восстать,
И на горах светилом поставлена печать.
Незыблемо над миром царит ультрамарин –
Пустых небес сапфиром, бесчувствием лавин,
И зажигает осень свой кадмий и краплак,
И довод несерьёзен, и так опасен враг…
С утра ползут туманы привычной стороной,
Унылый день так рано прощается со мной…
И непогода скучный играет водевиль,
И опускаешь руки, и на палитре пыль…
А кто-то продолжает, туманам вопреки,
Прилежно подбирает цветные лоскутки,
Грозя упругой сталью, неволит мастихин
Нарушить вертикалью бесстрастие равнин,
И старые приёмы прочесть на новый лад,
Оконные проёмы расставить наугад,
За новизной вдогонку несознанно спешит
С улыбкою ребёнка, невинностью души…
Но стоит прикоснуться бездумной головой,
Упруго разогнуться в осанке волевой,
Попытка всё ж не пытка – подняться на крыле,
И тайная калитка откроется в скале!
И истина за ложью летит во весь опор,
И будущее с прошлым затеет жаркий спор,
И красному закату за призрачной рекой,
Ползти, как конокраду, глухою стороной…
IV. Окно
И вот тогда сквозь время откроется окно –
Совсем, как в теореме, начертано – дано:
Не веря в аксиому, союз времён связать,
И постулат искомый надёжно доказать!
И квадратуру круга, и тайный смысл Ферма,
Что всех столпов науки заботила весьма,
И камень философский – великий эликсир,
(Иль замысел бесовский), найдёт подлунный мир.
Проступят на мольберте все измы всех времён –
Настрочат и начертят герои всех имён,
Серебряного Века поэты и творцы,
Надежды человека – седые мудрецы,
Титаны Возрожденья, что боги меж людей,
На бледных отраженьях дворцовых площадей,
Где истину лелея, Коперник стал творить,
Чтоб папа Галилея не смог приговорить.
Из завтра странник юный возьмёт, из озорства,
Костёр Джордано Бруно потушит на раз-два,
И наберётся духу на площади Цветов,
И проклянёт старуху с её вязанкой дров,
Чахотку Модильяни успешно исцелит,
И безутешной Жанне окошко преградит,
И бритву у Ван Гога отнимет, спору нет,
Заплатит, хоть немного, за «Ирисы» монет,
Собьёт прицел Дантесу, чтоб пуля в белый свет,
Фальшивому черкесу подмочит пистолет,
И гривенник на счастье подбросит, хулиган,
Чтобы великий Мастер закончил свой роман,
А после, на прощанье, летя к иным мирам,
Оставит завещанье грядущим сорванцам:
«Пытайтесь переклеить до самого конца
Ухмылку дуралея в усмешку мудреца…»
V. Вальс
Вальс, вальс, вальс, господа!
Кружатся пары, кружатся листья!
Кружится осень, туманна и льдиста,
Звёздная кружится в море вода!
Кружится времени водоворот,
Вальс приключений, вальс испытаний,
Прожитый год исчезает в тумане,
Новая песня за душу берёт!
И незнакомый прелестный мотив
Дует оркестрик в блестящие трубы,
С медью горячей целуются губы,
Рад капельмейстер, усы подкрутив!
Кружатся в танце, по часовой,
Ведьмы, шуты, короли и селяне,
Кружат палатки на Лунной поляне,
Кружат галактики над головой!
В ритме три четверти – дактиль, анапест,
С текстами лучших поэтов Земли,
То затихает, то снова вдали
Томно звучит эта нотная запись,
Чудно вплетается в звёздный покров…
Кружат мгновенья весёлую вьюгу,
Вместе с землянами ходят по кругу
Странники-гости из дальних миров…
Раз-два-три, раз-два-три, раз… и так далее,
Крепкие руки на тонкие талии,
Тропы пройдённые не забываются,
Сбудется всё, что пока не сбывается,
Кружатся зимы, встречаются с вёснами,
Годы простые плывут с високосными,
Юный апрель обнимается с маем,
Что предназначено? Мы понимаем –
В вальсе черты узнавать дорогие,
Смело зовущие взгляды скрестить,
В реку забвенья печаль опустить –
Кружатся парка деревья нагие,
Кружат снежинки над нашим костром,
Синие, белые и голубые!
Пусть исполняет желанья любые
Год приходящий, в который плывём!
6 декабря 2021 года, Алма-Ата