Усталось — это мертвая петля,
Когда червяк разрезанный на части
Попросит виски с колой, трюфеля
И станет незнакомкою очкастой.
Перекрещусь, мне хочется добра,
Не скотного насилия, не блуда,
В тисках у власти ухо навостря,
Появится на сцене сам Иуда.
К плечу прильнет, кому сейчас легко,
Обижен и по-своему несчастлив,
Какое пил он в детстве молоко,
Кто грудь ему давал от злобы плача?
Двуличность простоты невольный факт,
Но почему же Янус всемогущий
Из Хаоса возник, о том молчат,
Хвастливый и с рукою загребущей.
Не червь во тьме, душа напополам,
Что Янус в своей сущности Иуда,
Но кто велик, не платит по счетам,
Купить любого можно лизоблюда.
Вот почему от лжи несется вонь
И я друзей боюсь похлеще славы,
Ведь люди предают, как божество,
Особенно стараясь для державы.
Предательство не антивещество,
Оно скорее результат молений,
В святейшей простоте рукой его,
Играющей с голубкой на коленях.