Всё брела и брела, и брела,
Превращая оранжевый в чёрный,
А потом довела до бела
Целый мир, угасать обречённый.
Не имела и смыслов иных
В снежном шёпоте: Спите, замрите.
Вмиг безропотно тополь затих
И берёза в белёсом нефрите.
Лес вальяжно одела в меха,
Утопила под ними и поле,
Даже речка, слегка повздыхав,
Подо льдом успокоилась вскоре.
Навалилась покровом сплошным,
Исключая и вольность, и волю.
Только свет из окна, только дым
Из трубы с нею спорят и спорят.