Зачем, Господь? Зачем меня так много?
Мне надоело нянчиться с собой…
Потребность возносить блоху до Бога
изматывает, но наперебой
под корку лезут чувства, мысли, звуки:
«Пиши, что скажем, прочее забрось!»
Бессонницы недремлющие руки
заводят сердце и ломают кость
лобную.
Так для чего распятие
я еженощно чествую внутри?
Ты говоришь, что люди в мире - братья,
а мне понятней птицы-снегири…
Чужа-Я.
Не найду ответа,
но, покоряясь натиску, пишу.
Осядет строчка в сумраке рассвета,
притупившая нос карандашу
и растворится…
Воздухом свободы
позволит легковерно подышать,
а полночь разобьет меня на строфы
и слишком душной сделает кровать…