В осеннем и туманистом Потсдаме,
Когда петунии и липы отцвели,
Я увлечён был ост-немецкой дамой…
Вдруг с неба затрубили журавли.
Они трубили, плакали, кричали,
И звали за собой в родную даль.
И душу мне, и сердце истрепали,
И навели безмерную печаль.
Под этот зов я вспомнил о России,
О белых рощах, заливных лугах,
О голубых глазах Анастасии,
О материнских медленных слезах…
Всё промелькнуло враз перед глазами,
И стало тихо в парке Сан-Суси…
И где-то там, вверху под небесами,
Мне прошептали, что Господь простил…