СЕРГЕЙ ПОДЕЛКОВ
(1912 - 2001)
Есть в памяти мгновения войны,
что молниями светятся до смерти,-
не в час прощальный острый крик жены,
не жесткий блеск внезапной седины,
не детский почерк на цветном конверте.
Они полны священной немоты,
и - смертные - преграды мы не знаем,
когда в кистях тяжелых, золотых
перед глазами - полковое знамя.
И тишина мгновенная страшна
врагам, оцепеневшим в черных травах.
Со всех дистанций боевых видна
сердца нам осветившая волна -
судьба живых и храбро павших слава.
И ты уже не ты. Глаза - в глаза,
удар - в удар и пламя - в пламя...
Цветы, раздавленные сапогами,
обглоданные пулями леса
нам вслед цветут сильней стократ
и крылья веток к солнцу поднимают.
Пусть женщины тот миг благословят,
когда о них солдаты забывают.
СЫНУ
Все можно в жизни поменять, все можно:
на кенаря - коня, на посох - дом.
Все можно потерять неосторожно -
рассудок, время и друзей притом.
Все можно позабыть - нужду, и горе,
и клевету, и первую любовь.
Все можно дать взаймы на срок - и вскоре
и хлеб и деньги возвратятся вновь.
Хочу в тебе найти единоверца,
чтоб к внукам шла связующая нить:
Отечество,
как собственное сердце,
нельзя забыть, дать в долг иль заменить!
ГОВОРИТ СОЛДАТ
Ракета раздирала небосвод,
клинообразной птицей трепетала,
полк – остриями выстрелов вперёд –
был брошен в бой свечением сигнала.
А в час салюта – грохот батарей
в тумане человеческой печали,
и зёрна осыпавших огней
тревожной радостью в глазах мерцали.
И я б хотел так жить и умереть –
дай силы мне, о русская природа,
сигналом в лихолетие взлететь
и просиять на празднике народа.
* * *
А. Н. Макарову
Я возвратился к самому себе -
и чудится: крыльцо с навесом низким,
и дым отечества в печной трубе
блаженно пахнет хлебом материнским;
сыпь ржавчины осела на скобе,
вздох, затаенное движенье двери...
И я стою, своим глазам не верю -
я возвратился к самому себе!
А в бездне памяти - таежный страх,
и теплятся зрачки на трассе хлипкой,
и торжествуют, домогаясь благ,
лжецы с демократической улыбкой.
И вот - благодарение судьбе!-
оболганный, отторгнутый когда-то,
держу и плуг, и автомат солдата -
я возвратился к самому себе.
В лесу деревья узнают меня,
тут земляника на прогретом склонце
выглядывает из травы, маня,
налитая целебной плазмой солнца;
в полях дивлюсь пчелиной ворожбе,
конь дружелюбно ржет на изволоке,
вновь меж людьми и мною биотоки -
я возвратился к самому себе.
Все, все во мне органно, как в борьбе,
раскованно, как в пору ледохода,
и словно плодоносит, как свобода,-
я возвратился к самому себе.