Действующие лица:
Олимпия – девушка 18-ти лет.
Лисий – юноша 19-ти лет.
Кефал – юноша 20-ти лет.
Меланта – рабыня, впоследствии получившая свободу, девушка 19-ти лет.
Персеус – раб, 65 лет.
Мильтиад – афинский полководец.
Каллимах – афинский полемарх.
Водонос (Ксантипос) – юноша 20-ти лет.
Вестник (глашатай).
Марафонец.
Торговец инжиром.
Торговец тканями.
Торговец сладостями.
Торговец рыбой.
Торговец оливковым маслом.
Массовка.
Акт первый
Действие первое
Сцена 1
Действие происходит в Афинах в пятом веке до нашей эры, во времена первой греко-персидской войны. Городской рынок, появляются торговцы.
Торговец инжиром.
Эй, подходите!
Инжир нежнейший, купить спешите!
Он сделает здоровым ваше тело,
И радость возвратит!
Эй, подходите!
Инжир нежнейший, купить спешите!
Торговец сладостями.
Купите эти сладости!
Они богов достойны олимпийцев!
Нежней амриты вкус их!
Даю вам слово, их целовала Афродита!
Торговец тканями.
Спешите прикупить роскошных тканей!
Вот шерсть, вот лен,
Из них пошьете вы себе одежды: туники и хитоны!
Торговец рыбой.
Эй, подходи, народ! Купите свежей рыбы!
Она буквально час назад резвилась у речного брода!
(обращаясь к проходящему мимо мужчине)
Эй, любезный, остановись, взгляни, она еще трепещет!
Возьмите парочку вот этих рыбин, с прекрасной чешуей блестящей,
Жена и дети будут вам безмерно благодарны!
Прохожий.
Не ем я рыбы, от нее меня воротит.
Торговец рыбой.
Тогда порадуйте свою хозяйку, и детишек малых.
Все женщины от рыбы без ума,
А детям для костей она полезна.
Прохожий.
Я овдовел тому назад два года…
Жена сгорела при пожаре…
Дети тоже…
Торговец рыбой (снимает с кукана большую рыбину, догоняет отошедшего мужчину).
Сочувствую я горю.
Тогда возьмите даром эту рыбину,
Родители, надеюсь, ваши живы?
Прохожий (остановившись).
Да, живы оба.
Отец, вот только, плохо видит.
Торговец рыбой.
Берите, не стесняйтесь,
Ему пойдет она на пользу!
Прохожий (оправдываясь).
С собой не взял я денег,
Я шел лишь навестить родного брата,
И не рассчитывал покупок делать.
Торговец рыбой.
Я даром вам ее даю. Берите!
Я знаю, что такое горе…
Хоть эта рыбина его и не утешит,
Но верьте мне, она немного вам согреет сердце.
Прохожий (принимая рыбу).
Премного благодарен!
Но, право как-то неудобно.
Торговец рыбой.
Какие неудобства! Ведь мы афиняне.
Не варвары коварные,
Что норовят несчастного до ниточки обчистить.
Прохожий.
Да, верно, это вы сказали.
А сейчас, прошу прощения,
Брат ждет меня.
Я обещал ему, тому назад два дня,
Что нынче буду в полдень у него.
Торговец рыбой.
Счастливый путь!
И да благословят вас боги!
Прохожий (раскланиваясь)
Пусть, вам, Гермес пошлет удачу в делах торговых!
На сердце у меня и вправду стало чуть теплее.
Торговец рыбой.
Прощайте!Пусть добрым будет путь!
Прохожий удаляется. К продавцу рыбы подходит торговец тканями
Торговец тканями.
Послушай, коль ты бесплатно раздавать товар направо и налево станешь,
То скоро разоришься.
Твоей семье просить придется милостыню,
А ты в темницу угодишь за то, что нечем будет заплатить налоги.
Торговец рыбой.
Нас учат милосердными быть боги!
Торговец тканями.
Не спорю. Милосердными быть учат,
Но ведь не глупыми.
Торговец рыбой.
Скажи, в чем глупость ты увидел?
Торговец тканями.
Я слышал разговор ваш,
Сдается мне, что тот, которому ты отдал рыбу – проходимец.
Торговец рыбой.
А я так не считаю.
Я скорбь прочел в его глазах,
Когда он о семье своей мне рассказал погибшей.
Торговец тканями.
Не верь глазам своим!
Не верь ушам своим!
Таков завет всех, кто с торговлей дружит.
Торговец рыбой.
Я сердцу доверять привык.
Торговец тканями.
Оно советник никудышный в нашем деле.
Торговец рыбой.
И все же одному ему я верю.
Отходит от торговца тканями.
Оставим этот разговор,
День продолжается,
Я буду торговать так, как умею.
Торговец тканями.
Как знаешь.
Торговец тканями зазывает покупателей.
Эй, граждане Афин свободных,
Спешите, прикупить прекрасных тканей,
Туники получаются из них на славу!
Вот лен, вот шерсть,
Спешите, не задорого отдам!
Торговец рыбой.
Рыба! Свежайшая рыба!
Она буквально час назад,
Резвилась у речного брода!
Торговец инжиром.
Инжир нежнейший, он вам подарит силу,
И радость возвратит!
Эй, подходите,
Инжир нежнейший купить спешите!
Торговец сладостями.
Купите эти сладости,
Они богов достойны олимпийцев!
Нежней амриты вкус их,
Клянусь, их целовала Афродита!
Сцена 2
Появляются Кефал и Лисий.Оба одеты в белые хитоны, на плечах застежки, на ногах кожаные сандалии.
Кефал.
Сегодня бойкая торговля здесь, на рынке,
Хоть и жара несносная.
Возможно, Гелиос разгневался на город.
Лисий.
Да, невыносимо жарко, и в горле пересохло.
Нам, надобно бы кликнуть водоноса.
Кефал (обращаясь к торговцу тканями).
Эй, подскажи, любезный, не видел ли ты водоноса?
Торговец тканями.
Он проходил совсем недавно.
Вам неугодно ли взглянуть на ткани?
Кефал.
Нет, не угодно.
Пить хочется ужасно!
Лисий.
Да, горло нам смочить необходимо.
Иначе мы стихи свои Олимпии прочесть не сможем.
Раздается крик водоноса.
Водонос.
Вода, прохладная вода!
Она как будто с ледников Олимпа,
Сам Зевс владыка смертных и бессмертных,
Благословил ее, уста свои к ней приложив!
Кефал.
Эй, водонос, спеши сюда!
Как вовремя тебя послали боги!
Еще б мгновенье и мой язык,
Не смог ворочаться б во рту!
Лисий.
И я своим пошевелить едва могу!
Водонос подходит к Кефалу и Лисию.
Кефал и Лисий в один голос.
Налей-ка нам воды быстрее,
Цена значенья не имеет!
Водонос (наливая чашку, подавая ее Лисию).
Две лепты будет с вас.
Вода – хрусталь чистейший.
Поверьте, боги на Олимпе завидуют вам в это сладкое мгновенье.
Лисий (жадно выпив чашку).
Ты нас не обманул.
Вода действительно вкусна как мед небесных пчел!
В каком источнике ты набирал такую?
Водонос наполняет чашку, подает ее Кефалу.
Кефал (выпив чашку).
Воистину вода достойная владычицы Афины!
Открой секрет, тебе приносят эту воду боги?
Водонос (принимая чашку у Кефала).
Секрета никакого нет.
Колодец выкопал мой дед, когда был молодым,
Вода в нем оказалась всем по вкусу.
Со дня того, в семействе нашем, все мужчины – водоносы.
Вода, в сезон, доход хороший нам приносит.
Кефал.
Хотел бы я иметь такой колодец в доме!
Лисий.
И я бы от него не отказался!
Уж больно хороша вода.
Кефал.
Налей-ка нам еще по чашке.
Водонос.
Одно мгновенье!
Наливает чашку, подает ее Кефалу. Тот пьет вторую чашку, смакуя.
Кефал.
Мммм! Я воспою ее в своих стихах!
Лисий.
А я в своих.
Водонос.
Так вы поэты?
Лисий.
Поэты, но не более чем всякий человек.
Душа поет, когда влюблен, или вот как сейчас,
Столкнувшись с проявлением прекрасного,
С твоей водою, что вкусней амриты!
Водонос.
Красиво вы сказали.
Я нынче сам готов поверить,
Что вода из нашего колодца достойна кубка Зевса-громовержца!
Кефал.
Достойна, уж поверь мне.
Вот еще две лепты.
Кефал протягивает монеты водоносу.
Водонос.
Нет, нет! Я больше не возьму с вас денег!
Кефал.
Почему же?
Водонос.
Хоть многие и прославляют нашу воду,
Но вот стихов о ней еще не складывал никто.
А вы пообещали это сделать.
Лисий (хлопая Кефала по плечу).
Теперь, Кефал, нам Аполлон велит, исполнить обещанье.
И да пошлет он в помощь нам Эвтерпу,
Чтобы поэма вышла совершенной!
Кефал.
Ну что ж, придется поднапрячься.
А ныне нам пора, друг Лисий,
Олимпия нас ждет.
Лисий (жмет руку водоносу).
Да. До свидания, почтенный!
Как только мы стихи напишем о воде твоей,
Тебя отыщем непременно.
Водонос.
До встречи! Здесь всегда меня найдете.
Лисий.
Идем, Кефал!
Кефал.
До встречи! (Хлопает Водоноса по плечу)
Идем, друг Лисий.
Расходятся.
Сцена 3
Дом Олимпии. Появляется Олимпия. На ней белый ионийский хитон с орнаментом по нижнему краю, волосы собраны в пучок. В руках лавровый венок, который она кладет на подлокотник скамьи. Олимпия распускает волосы, садится, берет гребень в руки, зовет рабыню.
Олимпия.
Меланта! Меланта! Где ты?
Появляется Меланта.
Меланта.
Я здесь, госпожа!
Скажите, что мне сделать?
Олимпия (протягивая гребень Меланте).
Расчеши меня.
Я жду гостей,
С минуты на минуту пожалуют Кефал и Лисий.
Они мне обещали, что сегодня,
Прочтут свои стихи, что в честь меня сложили.
Мне ж, быть судьею в том, чье посвященье лучше.
Меланта принимает гребень, начинает расчесывать волосы Олимпии.
Меланта.
Как волос ваш роскошен, госпожа!
Таких волос чудесных, во всех Афинах не сыскать!
Да что Афины, Эллады всей красавицы завидуют вам, уж поверьте!
Олимпия.
Так уж и всей?
Меланта.
Всей, непременно всей!
В Ликии, откуда родом я,
Все женщины имеют славный волос,
По праву им они гордятся,
Но, как им далеко до ваших, волос – подобных бурным водам Ксанфа.
Олимпия.
Меланта, мне приятно это слышать,
Тем более что ты всегда правдива,
Слова твои никак нельзя признать за лесть!
Скажи мне, верная моя служанка,
А не хотела ли бы ты, стихи услышать,
Что в честь меня сложили?
Меланта.
Я и мечтать не смею о таком!
Рабыне разве можно!
Олимпия.
Тебе, поверь мне, да!
К тому же скоро будешь ты свободной!
Я попрошу отца освободить тебя.
Меланта.
Без вас не мыслю жизни я!
Я с детства вам служу!
Олимпия.
Ты можешь в нашем доме оставаться.
Но на правах свободной, и моей подруги!
Меланта.
Возможно ли такое?
Чтоб господам, друзьями стали слуги?
Олимпия.
Возможно, коль сама не будешь против.
Меланта.
Как вы прикажете.
Олимпия.
Пока отложим этот разговор.
Решенье примешь после,
Когда свободной станешь.
Меланта, когда придут Кефал и Лисий,
Ты спрячься вон за той колонной,
Когда прочтут они свои стихи,
Я попрошу их выйти, чтобы мне подумать,
Пред тем, как я приму решенье.
Тогда тебя я призову, и ты поможешь мне,
Стих лучший выбрать, чтобы огласить,
Кто лучший из двоих поэт.
Со стороны всегда виднее.
Меланта.
Но как ничтожен мой совет!
Ведь я в стихах так понимаю мало.
Олимпия.
Призвать свидетеля со стороны,
Мне сердце подсказало!
В стихах важней подтекст,
Как женщина ты все поймешь.
Ведь каждый из двоих,
Намеревается посвататься ко мне,
Чтоб стать мне мужем,
Признаюсь, оба мне милы.
И потому в сомненьях ум.
Меланта.
Я буду рада услужить вам, госпожа!
Олимпия.
Я знаю, ты честна,
И обмануть меня не сможешь.
Я так волнуюсь!
(Олимпия берет Меланту за руку)
Меланта, я надеюсь, ты поможешь!
Меланта.
Честь для меня служить вам, госпожа!
Я вам скажу, коль ложь из уст вас прославляющих услышу!
Слышится шум. Лисий и Кефал спрашивают дома ли Олимпия.
Кефал.
Эй, раб, скажи,
Твоя хозяйка дома?
Персеус.
Да, дома.
Лисий.
Тогда ступай, и доложи,
Явились к ней Кефал и Лисий!
Она, наверняка, нас ожидает.
Олимпия.
Они пришли!
Ах, сердце так и вылетает,
Подобно птице из груди.
Меланта.
Так что же мне?
Олимпия (указывая направление).
Иди туда,
Встань за колонной.
(Меланта прячется за колонной)
Вот так, отлично,
Тебя совсем не видно.
Надеюсь, что никто из них сюда без спроса не заглянет.
А ты, Меланта, я прошу, там стой потише,
На время уподобься мыши,
Что прячется от хищного кота, сидит в норе и еле дышит!
Входит раб (Персеус).
Персеус.
К вам гости, госпожа, Кефал и Лисий!
Изволите просить?
Олимпия.
Проси, но прежде принеси мне пить!
Раб кланяется, выходит.
Олимпия.
Меланта!
Меланта (выходя из-за колонны).
Да, госпожа!
Олимпия.
Как сердце неспокойно!
Меланта.
Сейчас Персеус принесет вам пить,
Надеюсь, это вам поможет!
Олимпия.
Ну, все, все, спрячься!
Даже он не должен знать, что здесь ты.
Меланта снова прячется за колонну, возвращается Персеус, в его руках кубок с водой. Олимпия принимает кубок, делает глоток.
Олимпия (возвращая кубок рабу).
Проси гостей!
Нет, подожди, дай мне еще воды.
Персеус снова протягивает кубок Олимпии. Она делает еще глоток.
Олимпия.
Иди, зови их!
Пусть заходят.
Персеус выходит.
Олимпия.
Меланта!?
Меланта (выглядывая из-за колонны).
Я здесь, госпожа!
Скажите, что вам нужно?
Олимпия.
Тссс! Я шаги их слышу!
Все, спрячься, спрячься!
Меланта прячется. Входят Кефал и Лисий.
Лисий.
Олимпия, вот, как и обещали, мы явились.
Олимпия.
Прекрасно! Я с утра вас ожидаю,
Вы выполнили то, в чем поклялись мне?
Кефал.
Приветствую прекраснейшую из всех женщин города!
Осмелюсь доложить,
Мы оба написали посвящения в честь самой ослепительной из всех красавиц!
Олимпия.
Что ж, буду рада вас услышать!
Одно меня лишь тяготит,
Что нужно выносить решение – кто лучше.
Вы оба мне милы.
Кефал (в сторону)
Какой курьезный случай!
Не думал я, что с Лисием соперничать придется!
Олимпия (садясь на скамью).
Я в нетерпении,
Когда же все начнется?
Кто первым мне прочтет свои стихи?
Лисий.
Я предлагаю бросить жребий,
Ведь тот, кто будет декламировать последним,
Сильнее может сердце потрясти.
Кефал.
Согласен! Это будет честно!
Олимпия.
Что ж, бросайте жребий,
Меня тревожит неизвестность,
И хочется быстрей определиться,
Кому из вас вперед предстать передо мной,
И тайною сердечной поделиться.
И чье чело украсит сей венок (берет в руки лавровый венок),
Который утром я сплела,
Из лавровых ветвей душистых.
Кефал достает монету.
Кефал.
Твой выбор, друг мой Лисий,
Орел иль решка?
Подумай, в этом деле лишней будет спешка!
Лисий.
Орел!
Кефал.
Что ж, значит, мне досталась решка!
Давай договоримся, коль выпадет орел, то ты читаешь первым.
И соответственно, раз решкой упадет монета,
Мне первому прочесть мои куплеты.
Лисий.
С тобой я полностью, друг мой, согласен!
Кидай быстрей, нас ожидает та, чей лик прекрасен!
Да только ты кидай ее повыше.
Олимпия.
Позвольте мне монету бросить.
Возможный это снимет спор о том,
Что дело это сделано нечестно.
Кефал (к Лисию).
Надеюсь, ты не будешь против?
Лисий.
Я только за!
Кефал подходит к Олимпии, отдает монету.
Кефал.
Мы вы ожидании решения,
Надеюсь, боги будут справедливы!
Лисий.
Прекрасная Олимпия, бросай же поскорей монету!
Не думал я, что будет так волнителен, момент сей.
Кефал.
И я, признаюсь честно, тоже!
Олимпия подбрасывает монету, та со звоном падает на мраморный пол, но ни Кефал, ни Лисий не подходят к ней.
Олимпия.
Что ж, жребий брошен!
Посмотрите, кому же первому из вас
Прочесть свое мне посвященье?
Кефал и Лисий смотрят друг на друга.
Лисий.
Кефал, идем смотреть,
Что уготовили нам боги.
Быть может, Мойры сим жребием,
Судьбу нам предсказали.
Ведь тот, кто будет лучшим,
Тот и единственным останется, возможно.
Кефал.
Я думаю, судьбу решат стихи, не жребий!
Кто первый, кто второй, не так уж важно,
Важнее гладкость рифмы и гармония.
Олимпия.
Чего же вы стоите?
Где ваше мужество и воля?
Лисий.
Идем Кефал!
Лисий и Кефал подходят к монете, смотрят.
Кефал.
Орел! Тебе читать (Хлопает Лисия по плечу)
Да не волнуйся, Лисий!
Ведь если строки, что сочинил ты,
Олимпии по нраву будут,
То лавровый венок твою главу украсит.
Лисий.
Я не боюсь!
Мужчину страх не красит! (Лисий делает шаг вперед)
Готов читать я.
Олимпия.
А я готова слушать,
Я вся – внимание.
Лисий.
Что ж, тогда начну,
Раз Аполлону так угодно!
Кефал.
Надеюсь, мы услышим, то,
Что без стыда прочесть возможно принародно!
Лисий разворачивает пергамент, прокашливается, читает свое посвящение.
Лисий.
То был весенний день, дул легкий ветерок,
Слегка тревожа листья кипарисов,
У храма Афродиты я увидал тебя,
Там, возложив дары богине, ты молилась.
И показалось мне, что ожил миф,
Что боги снова снизошли на Землю,
Что мне богиня чудная явилась,
Вся жизнь моя нездешним светом озарилась!
Со дня того, потерян был покой,
И сердце от любви в груди трепещет,
Во всем я вижу лик твой неземной,
Ты бриллиант, что ярким светом блещет!
Мир озаряя, и даря тепло тому,
Кого застигла злая стужа.
Я буду счастлив осознанием того,
Что мил тебе, и что тебе я нужен!
Вся жизнь моя тебе принадлежит,
Тобой я болен, стонет сердце,
Меня лишь ты способна исцелить,
Лишь у тебя от той болезни средство.
Я все готов отдать за твой прелестный взгляд,
За теплых рук рукопожатье,
Я жизнь готов отдать лишь за одно,
За радость заключить тебя в объятьях.
Лисий закончив читать, кланяется, сворачивает пергамент, подходит к Олимпии, становится на одно колено, протягивает пергамент Олимпии.
Олимпия.
Какие чудные стихи!
Мне право даже как-то неудобно,
Достойна ли я этих строк?
Лисий.
Поверь, Олимпия, достойна!
А эти строки, тень бледная того,
Чем ты являешься на самом деле!
И чем является моя любовь к тебе!
Олимпия.
Встань, Лисий!
Лисий поднимается. Олимпия встает со скамьи, берет свиток из рук Лисия. Олимпия и Лисий молчат, смотрят в глаза друг другу.
Кефал.
А про меня вы не забыли?
Иль мне уйти?
Олимпия (словно опомнившись от забытья).
Нет, нет, мы не забыли,
Твои стихи, Кефал, готова я услышать.
Олимпия садиться на место, Лисий отходит в сторону, уступая место Кефалу.
Лисий (в сторону).
Она взволнована!
Она неровно дышит!
Стихи ль мои, то вызвали волненье,
Иль, есть что большее?
Кефал (Лисию).
Что ж, я начну, раз вы мне дали разрешенье.
Лисий.
Кефал, друг мой, о чем ты?
Ведь по итогам жребия – тебе читать второму.
И ты прочтешь свои стихи по праву!
Я верю в то, что уготована тебе победа,
Все признают, что дар твой моего намного выше.
Кефал.
Да, я надеюсь на победу! И хоть ты друг мне, Лисий,
В нашем споре, победу одержать сильнейший должен!
Олимпия.
Тогда тебя, Кефал, пора мне слушать,
Ведь в споре вашем я судьею выступаю.
Кефал.
Олимпия, тебя я понял,
Я готов, читаю!
Кефал делает шаг вперед, разворачивает пергамент.
Кефал.
Я о любви хочу своей сказать,
Что мне дарована богами,
И призываю мой талант,
Украсить стих прекрасными словами.
Известно всем в Афинах,
В том сомненья нет,
Что мой талант, глубок,
И ныне, в городе, я лучший среди всех поэт!
А посему, моей любви достойных стих сложу,
И тем я Аполлону послужу,
Который у истоков лирики стоит,
Он всем поэтам истинным благоволит!
Я им уполномочен на творенье,
Сего, прекраснейшей из женщин, посвященья.
Олимпия, прими сей дар, моей любви,
Что воплотился в этих строках,
Ты видишь, сам Орфей благоволит,
Он мне позволил воду пить небесного истока,
От той воды, став пьяным, я,
Пою любовь к тебе стихами,
Олимпия, прошу, прими сей дар,
В нем полыхает сердца пламень,
Что освещает бренность бытия,
И расплавляет самый твердый камень!
Кефал подходит к Олимпии, отдает свиток, встав на колено.
Олимпия (принимая свиток).
Достойный стих!
Как гладки рифмы, как отточен слог!
Готова я поверить в то, что Аполлон тебе помог!
Благодарю тебя, Кефал!
Кефал встает, отходит от Олимпии.
Олимпия (в ее голосе читается явное сомнение).
Что ж, мне надо вынести решенье,
Кто больше угодил мне посвященьем.
Олимпия встает, берет венок в руки, разглядывает его.
Олимпия.
Ах! Первенство я отдала бы вам обоим!
Но уговор есть уговор и мне решать, кто лучшим был,
Мне нужно время чтоб принять решенье.
Кефал.
Готовы мы хоть вечность ждать!
Лисий.
Хоть это и мученье!
Олимпия.
Я попрошу вас выйти ненадолго.
(зовет раба) Персеус!
Входит Персеус.
Олимпия.
Персеус, напои гостей вином прохладным!
К вину подай душистый хлеб да козий сыр,
И фрукты, что прислала тетка.
Персеус.
Все сделаю, как вы велите, госпожа!
(обращается к Лисию и Кефалу)
Прошу вас, следуйте за мной.
Кефал.
Вина, пожалуй, чашу выпью,
И козий сыр то самое, что нужно!
Я завтрак пропустил сегодня,
От волненья не мог ни есть, ни пить!
Лисий.
И у меня подобная история!
(обращается к Персеусу)
Веди нас!
Персеус уступает дорогу Лисию и Кефалу, указывая рукой на дверь.
Сцена 3
Олимпия (оставшись одна).
Меланта! Все ушли!
Иди сюда!
Меланта выходит из укрытия.
Олимпия.
Все ли ты слышала?
Меланта.
Все слышала! Стояла, замирая сердцем!
Коль мне бы написал такое кто,
Я потеряла бы сознанье от волненья!
Олимпия.
Оставим!
Меня твое интересует мненье,
Кто лучшим был?
Да только говори быстрее,
Они вернутся скоро.
Меланта.
Я, первому бы отдала победу в этом споре!
Он любит вас!
А тот, второй, себя лишь, и не боле!
Олимпия.
Мне также показалось!
Но если ты, Меланта, тоже поняла, что я,
То, значит, это мне совсем не показалось!
И сердце у меня в груди металось,
В каком-то бешеном смятенье,
Когда мне Лисий прочитал свое простое посвященье.
Меланта.
Оно простое, верно!
Но оно от сердца,
А вот второй,
Олимпия (напоминает Меланте имя).
Кефал!
Меланта.
Да, Кефал.
Он словно женщина, что в зеркало глядит,
Собой любуясь, и не может насмотреться!
Олимпия.
И я так думаю!
Но ведь его стихи, пожалуй, совершенней.
Размер и рифма Лисия не блещет.
Меланта.
Зато в них чувство есть!
Олимпия.
Так значит, мне ему отдать и первенство и честь?
Меланта.
Я сделала бы так, будь я на вашем месте!
Олимпия.
Но это означает стать его невестой!
Я знаю, между ними уговор,
Кто в споре победит, тот мне предложит руку,
Меланта.
Мужчины - вечные мальчишки!
Нас вынуждают принимать решенье,
Заставив выносить такую муку!
А вы, кому б, отдали предпочтенье?
Олимпия (задумчиво).
Кефал мне мил, но Лисий сердцу ближе.
(в отчаянии) Ах, как невыносимо! Ведь выбрав одного, второго я обижу!
И тот, кто был мне другом, в случае таком,
Обиду затаив, возможно, станет мне врагом!
Меланта.
Не страшно это! Страшно с нелюбимым жить.
И нелюбимого любимым называть!
Олимпия.
Так значит, ты советуешь, венок сей Лисию отдать?
Меланта.
Хозяйка примет ли совет рабыни!
Олимпия.
Меланта, я прошу тебя! Отныне,
Я стану почитать тебя подругой,
И ты прошу, считай меня не госпожой, а другом!
Так что же? значит, Лисий?
Меланта.
Я бы не думая его избрала!
Олимпия.
Что ж, этот приз он выиграл,
Но это ничего не значит!
Я новое заданье им назначу,
Которое исполнить невозможно лишь положившись на удачу!
Меланта.
Уже придумали какое?
Олимпия.
Ты скоро обо всем узнаешь,
Будь спокойна!
Олимпия подходит к двери прислушивается. Слышаться шаги и голоса Лисия и Кефала.
Олимпия.
Я слышу их шаги. Как сердце застучало!
Меланта спрячься там, где ты была сначала!
Сцена 4
Меланта прячется за колонной. Олимпия садиться на скамью. Входят Кефал и Лисий.
Кефал.
Надеюсь, мы не рано?
И решение готово?
Лисий.
Олимпия, коль надо подождать еще, мы выйдем снова!
Олимпия.
Решение готово, проходите.
Кефал и Лисий проходят, садятся напротив Олимпии.
Олимпия.
Скажу вам честно, непросто мне оно досталось!
Вы оба сердцу дороги!
Но как в любом суде,
Сколько не долги пререкания и спор,
В конце концов, выносят приговор.
Так же и я, сейчас, вам объявлю мое решенье,
Но прежде вы мне слово дайте,
Пусть не гордится тот,
Чье посвящение мне показалось краше,
И зла таить не станет проигравший.
Лисий.
Олимпия, я буду рад за друга!
И пред Афиной, Герой и Зевесом зарекаюсь, обиды не таить.
Олимпия.
И ты, Кефал, я верю, точно также мне ответишь?
Кефал.
Все верно! Ты права Олимпия!
Я к клятве этой присоединяюсь!
Олимпия берет венок в руки, встает.
Олимпия.
Что ж, раз оба вы мне поклялись,
Что между нами злобная Эрида не бросит яблоко раздора,
Я оглашу свое решенье. (Пауза)
По сердцу больше мне пришлось то посвящение,
Что Лисий написал.
Кефал (в недоумении).
Лисий? Мне не послышалось?
Олимпия.
Нет, не послышалось.
(К Лисию)
Позволь мне, Лисий, венком чело твое украсить.
Лисий встает, подходит к Олимпии, склоняет голову. Олимпия возлагает венок на его голову.
Кефал (в сторону).
О, Аполлон, да справедливо ли решение такое?
Ведь Лисия стихи с моими в ряд один поставить невозможно,
Они просты, и неумело сложены!
Чем? сердце женское они могли так сильно потревожить?
Иль тайный сговор здесь?
И надо мною посмеялись просто?
Олимпия (садясь на скамью)
Я не скажу, откуда мне известно стало о вашем уговоре,
О том, что вы решили меж собою,
Меня при этом, не спросив, что победивший,
Руку мне предложит, а проигравший согласится с этим.
Я почитаю это неприличным,
Ведь я свободная Афин гражданка!
Лисий.
Олимпия, мы просто…
Олимпия (останавливая Лисия жестом).
Позже, Лисий, я выслушаю оправданья ваши!
Сейчас же, о моей узнайте воле.
Кефал.
Мы слушаем тебя, прекраснейшая из гречанок!
Олимпия.
Ах, как здесь душно стало!
Лисий.
Быть может кликнуть мне раба?
Сказать, чтобы воды принес?
Кефал.
Или вина прохладного?
(Зовет раба)
Эй, как тебя? Войди сюда скорее!
(К Олимпии)
Олимпия, да ты и вправду бледной стала!
Олимпия.
Оставь, Кефал, мне полегчало!
Олимпия встает, подходит к окну.
Олимпия.
Так вот, в Элладе был изначально тот в почете муж,
Что в подвигах на поле ратном превзошел других,
Подобно Ахиллесу, быстроногому Пелиду,
Который смертью пал при штурме крепкостенной Трои,
Но увенчал себя бессмертной славой.
Ему б любая женщина по праву свое открыла б сердце и руку б отдала.
Вот вам условие мое:
Кто больше отличиться в деле ратном,
Родной Эллады от неприятеля людей спасая,
Тот, кто не дрогнет сердцем и рукой не ослабеет,
Детей и женщин защищая,
Тот станет мне навеки мужем,
Тому отдать я сердце обещаю!
Кефал (удивленно).
Олимпия, но ныне нет войны!
И мир, возможно, будет длиться бесконечно.
Лишь Персия опасность представляет,
Но дремлет грозный зверь,
И не известно никому, когда он пробудится.
И даже Спарта, наш соперник вечный,
С Афинами недавно заключила перемирье!
Олимпия.
Я приняла решение!
И отменить его бессильна!
Олимпия возвращается к скамье, садится.
Олимпия.
Так повелось, наш род прославился упрямством со времен Гомера,
И мать моя тому примером!
Она отцу дал приказ, когда ее просил он руку,
Доставить в амфоре, с Олимпа, звуки арфы, на которой,
Орфей играет, сын Аполлона и сладкоголосой Каллиопы.
Лисий (удивленно).
И он принес их?
Олимпия.
Мои родители уж вместе двадцать лет!
Какой из факта этого вы сделаете вывод?
Лисий.
Немыслимо!
Кефал (в сторону).
Какой-то бред!
С Олимпа Звуки? Возможно ли такое?
Охотней я поверил бы во что-нибудь другое!
Но мне идея нравится!
Ведь Лисий воин никудышный, как впрочем, и поэт.
Он лишь цветочки спит и видит,
Слабак! Он мухи не обидит!
А тут мечем махать, ведь это,
Пожалуй, потрудней чем быть поэтом!
Кефал (к Олимпии).
Мне нравится твое решение, Олимпия!
С тобой я полностью согласен,
Стих человека может быть прекрасен,
Хотя в душе, он подлецом и трусом может оставаться!
Лисий.
И я, Олимпия, готов поклясться,
Решение такое мне пришлось по нраву!
И требовать ты этого от нас, по праву женщины, свободна!
Ведь женщине уверенность нужна,
Что мужа, защитить семью способного, она жена.
Олимпия.
На том и порешим!
А доказать свою способность быть мужчиной,
Желающему, и сейчас несложно.
Отправиться в любую из колоний можно,
Там воинскую доблесть проявить всегда возможно,
Свободных эллинов от варваров спасая,
Что города набегами терзают,
И много беспокойства доставляют грекам,
Вдали от милой Родины живущим.
Лисий.
Что ж, нам пора!
Кефал, послужим силою своей всем жителям Эллады,
Да сохранит от смерти нас победоносная Паллада!
Кефал.
Да, нам пора!
К тому же надо отцовские доспехи оценить,
Годны ль они чтобы и мне еще служить?
Лисий.
А мне придется их купить,
Ведь мой отец, философ был.
Зевс от войны его щадил.
Здоровьем был он слаб, но смел душой,
И жителей Афин всегда речами вдохновлял на бой!
Кефал.
Мне к оружейнику сходить с тобой?
Ведь ты в щитах и копьях мало смыслишь.
Лисий.
Кефал, друг мой, твое присутствие не будет лишним!
Кефал (к Олимпии).
Прекрасная Олимпия, уходим мы,
Но вскоре, мы со славой ратною вернемся,
Мы стать твоей любви достойными клянемся!
Лисий.
Клянемся!
Кефал.
Идем друг, Лисий!
Нас ждут дела войны! Пир кровожадного Ареса!
Я верю, что ты подвиг совершишь, достойный доблестного Ахиллеса!
Лисий.
А ты, Кефал, я верю, совершишь немало подвигов,
Сподобившись Великому Аяксу!
Олимпия.
Не забывайте, что герои эти, путь свой окончили печально,
И с берега троянского в Эллады милые пределы не возвратились.
Вы мне нужны живыми! Как с братьями я с вами породнилась.
Лисий.
Олимпия, но в ратном деле, смерть весьма возможна,
И многие теряют в сече жизнь свою!
Кефал (в сторону).
Вы только посмотрите на него.
Отважный воин!
Сейчас я рассмеюсь, и на ногах не устою!
Олимпия.
Надеюсь, вас щитом своим надежным укроет светлоокая Афина,
Как мать родная, что хранит от доли злой родного сына.
Так же и вас пусть сохранит от смерти преждевременной,
Дочь Зевса-громовержца и Метиды.
Олимпия хлопает в ладоши, зовет раба.
Олимпия.
Персеус!
Входит Персеус.
Олимпия.
Персеус, проводи гостей моих.
И подготовь повозку, я еду в храм Афины, тотчас после ухода их.
Персеус кивает головой.
Лисий (к Олимпии).
Как мы отплыть, готовы будем, чрез Босфор,
И пересечь в триерах Понт Аксинский,
Позволь нам за благословением твоим, Олимпия, явиться?
Олимпия.
Я буду ждать вас.
А сейчас, рукопожатье дружеское на прощание примите.
Олимпия подает руку, сначала Кефалу, а затем Лисию, задерживая взгляд на его глазах.
Олимпия (после паузы).
Персеус!
Персеус кланяется Кефалу и Лисию, указывает на дверь, уступая дорогу. Лисий и Кефал выходят.
Сцена 5
Олимпия после ухода Кефала и Лисия, бессильно опускается на скамью, зовет Меланту.
Олимпия.
Меланта! Меланта!
Меланта подбегает к Олимпии, та закрывает лицо ладонями, рыдает.
Олимпия.
Что я наделала, Меланта! Я только что, возможно, обрекла на смерть двух юношей в меня влюбленных! Меланта, беги, верни их!
Меланта (успокаивая Олимпию).
Прошу вас не спешите.
Раз вы сказали, что отныне вы почитаете меня подругой,
Так и совет примите мой, не как от низкорожденной рабыни,
А как от преданного друга.
Олимпия (встает, обнимает Меланту, умоляет ее).
Меланта, я прошу, спеши, верни обоих!
(Зовет раба Персеуса)
Персеус!
(В отчаянии)
Ах! Он, верно, не услышит!
Он провожает их!
Меланта, на тебя одна надежда,
Они уж помышляют об отъезде!
Как душно здесь!
(Пытаясь освободить шею от хитона)
Как душат эти тесные одежды!
Меланта.
Прошу вас, выслушать меня.
Олимпия.
Да, говори. Но говори скорее!
(В отчаянии хватаясь за сердце)
Они ушли, я слышала, как закрывались двери!
(Олимпия бросается в объятия Меланты)
Меланта!...
Меланта.
Прошу вас успокойтесь, и меня послушайте.
Поверьте мне, вы сделали все верно!
А жизнь того, кто станет вашим мужем,
Зависит лишь от Зевса - олимпийца, хранителя судеб.
На родине моей, в Ликии, есть такой обычай,
Лишь в бранном деле юноше возможно доказать, что он мужчина.
А если нет войны, то в городе возводятся площадки для ристалищ,
Там юноши до крови бьются,
И тот в почете, кто из боя, победителем выходит.
Как и сказали вы, тому любая женщина свое доверит сердце,
Как будто перед нею Ахиллес отважный, не знавший поражений в битвах,
Иль Гектор, что надеждой был троянцев.
Олимпия.
Достаточно. Я поняла тебя, Меланта.
Но если оба канут в Лету,
До смерти я безбрачной буду оставаться!
Служить я стану в храме Артемиды иль Деметры,
И в сторону мужчины больше не взгляну!
О! Если сгинут оба, я себя возненавижу, прокляну!
Меланта.
Поверьте, госпожа, коли богам угодно станет,
То гибель их найдет в спокойный, солнечный денек.
А если боги светлые хранить их будут,
Переживут они любую непогоду.
Олимпия.
Благодарю, Меланта!
Ты умеешь успокоить.
Сейчас же ты пойдешь со мной к отцу!
Меланта.
Зачем?
Олимпия.
Затем, что обещала я устроить.
Я попрошу отца, о деле благородном,
Не позже чем через два дня, Меланта, станешь ты свободной!
Меланта.
Как милосердно ваше сердце!
Ведь о свободе я не помышляла, не просила,
Какая в вас сокрыта доброты немыслимая сила!
Олимпия.
Дай руку мне.
Идем к отцу, моя подруга!
Он с детства научил меня жить с принципом – услуга за услугу!
А ты мне помогла определиться с тем, кто меня от сердца любит.
Что ж, жребий брошен, будь, что будет!
Но ты, Меланта, скоро сбросишь цепь рабыни,
И станешь мне сестрой отныне!
Идем к отцу, сестра моя!
Олимпия берет Меланту за руку, увлекает за собой. Девушки уходят.
Сцена 6
Дом Кефала. Входит Кефал, зовет раба.
Кефал.
Эй, как тебя! Поди, быстрей сюда!
Вбегает раб, склоняется перед Кефалом.
Кефал.
Спустись в подвал и принеси вина!
Да побыстрее!
И чашу не забудь! Ступай! Пошел!
Раб кланяется, уходит.
Кефал (оставшись один).
Так, значит, отправляться в путь.
Что ж, это можно, но из-за чего?
Любовь к Олимпии? Смешно!
Ее и не было в помине.
Но с детства я во всем привык быть первым,
Раз первою красавицей в Афинах чтут Олимпию,
Она должна моею быть женой!
Ведь если Лисия или другого изберет она,
То самолюбие мое растоптанным останется навеки.
Сегодняшнее поражение не в счет.
Хотя оно, конечно, и обидно,
Ведь посвящение мое намного лучше,
И это только глупому не видно.
Но плохо сочетаемы всегда,
Развитый разум и божественная красота.
А как она прекрасна!
Будто Афродита, которая из волн морских шагнула на песчаный брег.
Нет! Нет! Ей быть моей! Я пред богами заявляю это!
Сегодняшний венок, что Лисию достался, всего-то лишь пахучая трава.
А посвящение его, лишь примитивные слова.
Бездарность! А туда ж, соревноваться!
И вспоминать смешно.
Кефал выходит на середину комнаты, изображая Лисия, декламирует:
То был весенний день, дул легкий ветерок,
Слегка тревожа листья кипарисов.
У храма Афродиты я увидал тебя,
Там возложив дары богине, ты молилась…
(Смеется)
Входит раб, в его руках поднос на котором стоит кувшин с вином, чаша и ваза с виноградом. Он замирает в удивлении, глядя на Кефала.
Кефал (не замечая раба).
Убогие стихи! Они достойны лишь того,
Чтоб их прочесть простой пастушке,
Иль рыбака жене, что вся пропахла рыбой!
Раб ставит на стол поднос, Кефал услышав это, оборачивается.
Кефал (в гневе).
Презренный раб! Тебя стучаться не учили?
Как ты посмел войти без стука?
Раб.
Мой господин, открыто было, я думал, что меня вы ждете,
Ведь вы вина мне принести велели.
Прошу простить меня за то, что я нарушил ваши размышленья.
Кефал.
Пшел вон! Прочь с глаз моих!
И управляющего кликни, мне, не медля!
Раб (кланяясь).
Я повинуюсь.
Раб собирается уходить.
Кефал.
Куда пошел, собака!?
А кто вина нальет мне в чашу?
Раб.
Прошу простить меня.
Бросается наливать вино в чашу, проливает его на стол.
Кефал (приходя в бешенство).
Ты что, ослеп, ничтожный раб!?
Или не знаешь, что вина такого чаша,
Дороже стоит, чем твоя никчемная душа!
Раб (в ужасе).
Мой господин, прошу простить меня!
Рука моя случайно дрогнула,
Сегодня у меня неважно что-то с сердцем.
Кефал.
Пшел прочь!
И управляющему передай, чтоб шел ко мне!
Я прикажу ему, чтоб всыпали тебе плетей,
И верю, что у палача рука не дрогнет!
Раб, сгибаясь, пятится к выходу, кланяется, выходит.
Кефал.
Нет, сегодня все как будто сговорились,
Меня из равновесья вывести.
Подходит к столу, поднимает чашу, пьет вино. Входит управляющий, склоняется в поклоне.
Управляющий.
Вы звали, господин?
Кефал.
Да, звал!
Ставит чашу с вином на стол, подходит вплотную к управляющему, говорит, глядя в упор в его глаза.
Кефал.
Мне, кажется, что ты своей работой тяготишься,
И угодить совсем мне не стремишься!
Рабов разбаловал, они по дому ходят, где хотят,
Без стука входят, дерзко мне в глаза глядят!
Управляющий.
Я все исправлю, господин, поверьте мне, в мгновенье ока.
Кефал.
Тот раб, что нынче мне вино подал, наказан должен быть жестоко.
Плеть или розги, то тебе решать,
Чем кожу со спины его ты будешь обдирать.
Управляющий.
Вас понял, господин.
Позвольте исполнять?
Кефал.
Иди.
Да, только рот ему заткните,
Чтоб криками меня не беспокоил.
Управляющий.
Все сделаю как надо,
Не станет он помехой вашему покою.
Управляющий кланяется, уходит. Кефал снова поднимает чашу, пьет вино.
Кефал (самому себе).
Мне даже как-то легче стало,
Предчувствие чужих страданий притупляет собственную боль.
Пойду, прилягу, раз спокойны стали нервы,
Надеюсь, сон сотрет переживаний неприятных след.
Ставит чашу на стол, отрывает ягоду от виноградной грозди, кидает ее себе в рот, уходит.
Действие второе
Сцена 1
Городской рынок. Снуют туда-сюда торговцы и покупатели.
Торговец сладостями.
Эй! Купите эти сладости,
Они богов достойны олимпийцев!
Нежней амриты вкус их,
Даю вам слово, их целовала Афродита!
Торговец тканями.
Спешите прикупить роскошных тканей!
Вот шерсть, вот лен
Из них пошьете вы себе одежды,
Туники и хитоны!
Торговец инжиром.
Эй, подходите,
Инжир нежнейший, купить спешите!
Он сделает здоровым ваше тело,
И радость возвратит!
Эй, подходите,
Инжир нежнейший, купить спешите!
Водонос.
Вода, прохладная вода!
Она как будто с ледников Олимпа,
Сам Зевс владыка смертных и бессмертных,
Благословил ее, уста свои к ней приложив!
Торговец рыбой.
Эй, подходи, народ! Купите свежей рыбы!
Она буквально час назад еще резвилась у речного брода!
Торговец оливковым маслом.
Оливковое масло! Лучшее во всей Элладе!
Спешите это то, что нужно хозяйке той, что о семье своей в заботах пребывает!
Оливковое масло! Лучшее в Элладе!
Появляется Лисий. Он высматривает водоноса.
Лисий (увидев водоноса).
Эй, водонос, меня узнал ли?
Хочу еще воды твоей напиться!
Водонос (занятый обслуживанием покупателей, забирает у них пустые чаши, откликается на призыв Лисия).
О! Знакомый старый!
Одно мгновенье! Вы со стихами о моей воде?
Лисий.
Нет! Стихи хорошие не пишутся так быстро!
Ведь даже если вдохновит Эвтерпа,
То их еще дней несколько мне надо подправлять.
Порою неразборчивы слова сей сладкогласой музы.
Водонос (подходя к Лисию).
Стихи писать, наверно, тяжкая обуза!
Мучительно для головы и сердца, как ни кинь,
Ведь нужно слух иметь особый, чтобы слышать голоса богинь!
Лисий.
Ты прав! Хотя такие есть поэты, кому писать стихи труда не составляет,
Сам покровитель муз, бог светлый Аполлон им в этом помогает!
Вот друг мой, что со мною был, он из таких,
А мне стихосложение с трудом дается.
Водонос.
Друг ваш, над вами не смеется?
Лисий.
Нет, что ты! Он рвение к искусству поощряет,
И добрыми советами мне часто помогает!
Водонос.
Похвально! Каждому б иметь такого друга!
Лисий.
Да! А сейчас, нуждаюсь я в твоих услугах.
Налей-ка мне воды хрустальной чашу,
Я выпью как вино ее, за дружбу нашу!
Водонос (наливая воду из кувшина).
А где же друг ваш?
Лисий.
Отправился домой.
Жару такую он не переносит.
Водонос (подавая чашу).
Да, солнце нынче в гневе,
А тело тени просит, и воды прохладной.
Держите!
Лисий (принимает чашу, поднимает ее).
За дружбу Лисия с Кефалом!
Пьет воду.
Лисий.
Мммм! Прекрасно!
И вина не нужно, коль есть вода такая!
Как всеми вкусами она играет!
Не передать, пожалуй, это словом.
Но я попробую, держи монету,
Приду я завтра, чтобы напиться снова!
Лисий протягивает монету Водоносу. В это мгновение появляется человек в возбужденном состоянии. Он выбегает на середину, задыхаясь, кричит.
Вестник (глашатай).
Персы! Персы! Персы!
Народ, отбросив все дела, окружает Вестника.
Торговец рыбой.
Что персы? Что ты заладил? Персы! Персы!
Говори яснее!
Водонос (протягивая Вестнику чашку воды).
Возьми и промочи немного горло,
И объясни, зачем народ собрал ты?
Вестник принимает чашу из рук водоноса, пьет.
Торговец тканями.
Да, говори уже быстрее!
Ведь день идет,
И дел у каждого из нас невпроворот!
Первый афинянин.
Чего ты тянешь?
Второй афинянин.
Что персы? Говори быстрее!
Третий афинянин.
Эй, говори уже!
Четвертый афинянин.
Эй, дай уже ответ!
Вестник (возвращая чашу Водоносу).
Войска персидские сегодня в Марафонской бухте, сошли на берег!
Царь Дарий приказал им отомстить Афинам за то,
Что поддержали мы Милет мятежный!
Идет беда, такая, какой не знал наш город,
Со времени Кекропса, что основал его,
Спор породив между Афиною и Посейдоном,
О том, чьим именем он будет называться.
Торговец тканями.
Персы? В Марафонской бухте?
Ведь это лишь в двух днях пути!
Из города бежать нам нужно!
Вестник
А ну, презренный, замолчи!
Ведешь ты речи не приличные для эллинского мужа!
Торговец тканями.
А что ты предлагаешь?
В городе остаться?
Вестник.
Нет, мы выйдем им навстречу!
Будем драться!
Торговец сладостями.
Возможно ли?
Ведь персы нас раздавят!
Вестник.
Еще посмотрим кто кого,
Победа или поражение, то Зевс решает!
А нам, семью свою и город защищать родной,
К оружью братья!
Собравшиеся.
Мы с тобой!
Торговец инжиром.
Эй, братья, греки, разбирай инжир бесплатно!
Он силы вам придаст на поле ратном!
Водонос.
Эй, эллины свободные, бесплатно пейте воду!
Мы будем драться! Отстоим свою свободу!
Торговец рыбой.
Афиняне, берите эту рыбу, сегодня наловлю еще я,
И прикажу жене запечь ее для воинов!
Чтоб пред походом можно было подкрепиться!
Лисий (доставая кошелек, отдавая его Вестнику).
Вот деньги, все, что есть с собой,
Я жертвую их на оружие для войска!
Один из собравшихся (передает кошелек Вестнику).
Примите и мой скромный взнос!
Один из собравшихся (передает деньги).
И мой!
Один из собравшихся (отдает свои деньги Вестнику).
И мой примите взнос!
Вестник.
Спешите эллины вооружиться!
Пусть нас ведут на бой стратеги наши: Каллимах и Мильтиад,
Мы уничтожим персов! Или пускай плывут назад!
Один из собравшихся.
Идемте к Каллимаху, эллины! Все как один!
Свободу отстоим родных Афин!
Собравшиеся уходят. Торговец тканями и торговец сладостями собирают свой товар и уходя в противоположном направлении.
Лисий (останавливая Водоноса).
Постой!
Скажи мне, как зовут тебя, любезный!
Водонос.
Ксантипосом родители меня назвали.
Лисий (протягивая Водоносу руку).
Я Лисий. Живу я у театра Диониса,
Ксантипос, нужно мне сейчас уйти,
К Кефалу, другу, с сей тревожной вестью,
А после к кузнецу, что бы купить копье, меч, щит и шлем.
Мне друг мой с выбором поможет.
Тебя же я хочу найти потом,
Чтобы узнать о том решении, что вынесут стратеги.
Водонос.
Идите, пусть ничто вас не тревожит!
Вооружайтесь! Меня же здесь найдете,
Я расскажу вам, что на Агоре решили.
Лисий (обнимая Водоноса).
Спасибо, друг!
Спеши! Уже ушли все.
До встречи, друг Ксантипос!
Водонос.
До встречи, Лисий!
Лисий и Водонос расходятся.
Сцена 2
Появляются Каллимах (афинский полемарх) и Мильтиад (полководец).
Каллимах.
Скажи мне, Мильтиад, что мыслишь ты о том, как следует нам поступить?
Ведь мнения в собраньи разделились,
Одни кричали, будем драться,
Другие предлагали откупиться.
Мильтиад.
Я, Каллимах, солдат, а не торговец!
Не вижу для Афин иного выхода, как только бой принять!
Мир с персами для греков станет рабством,
И потому я предлагаю драться!
Каллимах.
Но, как ты знаешь, ныне персам равных нет.
Способны ль греки дать достойный им ответ?
Мильтиад.
Способны ли? (пауза) Да, Каллимах, способны!
Я думаю, что каждый эллин,
Элладу как мать родную любит,
Готов пожертвовать собой,
Чтоб будущие дети не в рабстве родились,
Свобода или смерть! – вот нынче наш девиз.
Каллимах (подойдя к Мильтиаду, обняв его за плечи).
Мне нравится решительность твоя,
Так значит бой?
Мильтиад.
Свобода или смерть, вот четкая позиция моя!
А тем, кто не согласен с этим, будет стыдно,
Позором запятнают честь они свою!
Их проклянут сыны Эллады,
А в битве павшим, славу воспоют!
Каллимах.
Скажи мне, Мильтиад, достаточно ли войска,
Кто нас поддержит из соседних городов?
Мильтиад (подавая Каллимаху свиток).
Я здесь подробный обо всем отчет составил,
Там численность гоплитов, конницы и ополчения.
И сумма, что необходима для того,
Чтобы войска провизией снабдить и фуражом.
Каллимах (принимает свиток, разворачивает его, пробегает глазами).
Платейцы с нами?
Мильтиад.
Они готовы предоставить тысячу бойцов!
Каллимах.
Спартанцы?
Мильтиад.
К сожаленью, нет!
И если будем ждать войска из Спарты,
То персам время мы дадим, чтобы стянуть к Афинам силы,
Которые сейчас в Египте подавляют бунт.
Каллимах.
Над персами военачальник Датис,
Весьма искусен он в военном деле.
Нам нужен верный план на битву,
Чтобы земля под их ногами загорела!
Мильтиад.
О персах знаю я не по наслышке,
Я разработал предстоящей битвы план.
По центру станет, неприступная фаланга,
Когда же, под напором персов, гоплиты станут отступать,
Платейцы с ополченцами ударят с флангов,
И если каждый воин устоит,
Я верю, будет враг разбит!
Каллимах.
Все это хорошо!
Но в армии у персов лучники сильны,
Как защитить нам войско от угрозы с этой стороны?
Мильтиад.
И это я продумал, Каллимах!
Защита наша кроется в ногах?
Каллимах.
Как это? Я не понимаю?
Мильтиад (Мильтиад прохаживается по комнате, жестикулируя, объясняет свой план).
Я объясню мою задумку.
Фаланга наша, медленно ступая,
По полю продвигается вперед,
Противников всей мощью сокрушая, разящей медью,
Но ныне, эта тактика не в счет!
Как только персы изготовятся к стрельбе,
Чтоб тучей стрел затмить над нашим войском небо,
Я дам гоплитам приказанье, чтоб шаг они сменили бегом!
И чем быстрее копья наши, вонзятся в строй персидских тел,
Тем меньше пострадаем мы от стрел!
Каллимах.
Ты гений, Мильтиад! Всегда им был, и остаешься им!
Теперь уверен я, мы персов победим!
В совете десяти решение зависит от меня,
И вынося вердикт, я поддержу тебя!
Сейчас же, мне позволь, тебя обедом угостить и силы подкрепляющим вином,
Я возраженья не приму, идем.
Каллимах по-дружески обнимает стратега и увлекает за его собой.
Мильтиад.
Согласен, перед сим серьезным делом подкрепиться надо.
Каллимах.
Вот и отлично! Нас ждет отличное вино и славное жаркое!
Пусть это будет, за труды твои наградой!
Каллимах и Мильтиад уходят.
Сцена 3
Дом Олимпии. Появляется Олимпия в ее руках два свитка. Олимпия садится на скамью, кладет один свиток на скамью, разворачивает свиток с посвящением Лисия, читает.
Олимпия.
…Со дня того, потерян был покой,
И сердце от любви в груди трепещет,
Во всем я вижу лик твой неземной,
Ты бриллиант, что ярким светом блещет!
Мир озаряя, и даря тепло тому,
Кого застигла злая стужа…
Олимпия кладет свиток на скамью.
Ах, Лисий, Лисий, ты один мне нужен!
Но гордый нрав мой, будь он проклят,
Меня заставил новое задание вам дать,
Я поклялась, мне мужем станет победитель.
(пауза)
Но если в споре этом проиграешь ты? Или погибнешь?
Ах, Лисий, Лисий!
Олимпия встает, в отчаянии ходит по комнате.
О! Если бы я не была заложницей тех принципов,
Что с детства мне привил отец,
Я бы не думая, тебе свое вручила сердце!
Но дело сделано, обратно не вернешь,
Слов, что пропитаны гордыней!
Мне остается лишь одно – молиться за тебя,
Чтоб боги светлые тебя хранили!
Подходит к скамье, берет в руки свиток, разворачивает, читает.
…Я все готов отдать за твой прелестный взгляд,
За теплых рук рукопожатье,
Я жизнь готов отдать лишь за одно,
За радость заключить тебя в объятьях.
Олимпия прижимает свиток к груди, стоит. Вбегает Меланта.
Меланта.
Война! Война! На Грецию напали персы!
Их корабли доставили в Элладу врагов несметное число!
Олимпия.
Постой, Меланта! Что ты сказала?
Война? Какая? Где?
Меланта.
Пошла на рынок я, чтобы исполнить ваше порученье,
Купить баранины к обеду,
А там… А там…
Олимпия.
Да, что же там? Меланта, говори яснее!
Меланта.
Известие пришло, что в Марафонской бухте,
Сошли на берег персы, чтобы Афинам отомстить,
За то, что поддержали мы Милет мятежный,
Их войско, как сказали, подобно саранче – бесчисленно!
И жаждет мести!
Олимпия.
А что сказали люди?
Меланта.
Их мненья разделились,
Но большинство кричало: «Будем драться!».
Олимпия (в ужасе).
О, боги! Как же все совпало!
Ведь я сама толкнула под персидские мечи,
Того кто любит всей душой меня,
За что же мне такое!
Гордячки прихоть, мне проклятьем стала!
Меланта.
Госпожа, послушайте!
Олимпия (жестом останавливая Меланту).
Меланта, помолчи!
(пауза)
Нет, лучше мне скажи,
Как ты бы поступила?
Меланта.
Решение бы я свое не отменила,
И если б я, им испытание назначила такое.
Во всем бы я доверилась богам,
И постаралась быть как можно более спокойной,
Чтоб разум для молитвы сохранить,
Афине, города защитнице, надежде греков.
Олимпия.
Возможно ли, спокойствие хранить,
Когда надежды нет, что я не потеряю человека,
Который сердцу дорог?
Меланта.
Но поведение такое, всего разумней в вашем положенье!
Олимпия.
Возможно, ты, Меланта, и права,
Но сердце с разумом не дружит, когда любовь как вихорь кружит,
И мысли путает, и чувства, и слова!
Ах, как же разболелась голова!
Ведь Лисий, он так слаб, к войне совсем не приспособлен,
И убивать, пусть даже и врагов, он не способен!
Меланта.
Обманчиво телесное здоровье!
Волк убегает от копыт пугливого оленя,
С поджатым, как у пса трусливого, хвостом,
А слабая зайчиха, защищая выводок,
Становится, порою, храбрым львом!
Олимпия бросается в объятия Меланты.
Олимпия.
Меланта, ты в меня вселяешь веру!
Но как волнений сердце полно, и как сомнения терзают дух и тело!
Меланта.
Прекрасный способ есть, чтобы волненья победить, и прочь прогнать сомненья,
Надо вам заняться делом.
Я предлагаю всех знакомых ваших обойти,
Собрав как можно больше денег,
Для воинов, что завтра двинутся в поход!
Чтобы оружие и провиант смогли стратеги закупить,
Ни в чем, не зная затруднений!
Олимпия.
Меланта, милая, как ты права!
Ах! Я чуть было не забыла,
Кружится от событий голова!
Олимпия поднимает со скамьи свиток, протягивает его Меланте.
Олимпия.
Меланта, вот держи!
Меланта.
Что это?
Олимпия.
Открой и прочитай, отныне ты свободна!
И вправе выбирать остаться в доме нашем,
Или в родной вернуться город,
В Ликию, что покинула ребенком.
Меланта принимает свиток из рук Олимпии, открывает, читает.
Меланта.
Как вы великодушны, госпожа!
Олимпия.
Уже не госпожа!
Зови меня по имени!
Меланта.
Мне трудно будет к этому привыкнуть.
Олимпия.
Тебе придется, если пожелаешь здесь остаться,
И быть моей подругой и сестрой!
Меланта.
Иного мне не надо!
К тому же, не к кому вернуться мне домой.
Да цел ли дом? Уж столько лет прошло.
Олимпия.
Так значит, ты останешься, подруга?
Меланта.
С великой радостью, я стану вашим другом!
Олимпия.
И сводною сестрой.
Меланта.
Как вам угодно!
Олимпия.
Тобой распоряжаться, больше воли нет за мной!
Решения, отныне, сама ты принимаешь,
И чтоб ты не решила, это выбор твой,
А я лишь соглашусь с тобой,
И с радостью приму твое желание остаться!
Меланта.
Я остаюсь!
Олимпия (обнимая Меланту).
Я рада, милая сестра!
Меланта, ты сказала, стоит делом мне заняться,
Чтобы прогнать предчувствий черных пелену,
У коих оказалась я в плену.
Меланта.
Да, госпожа!
Олимпия (с укором).
Меланта, милая подруга, я ведь попросила!
Меланта.
Прошу не обижаться, но пока, по имени мне величать вас не по силам!
Олимпия.
Что ж, хорошо, до времени оставим это.
Нетрудно человеку стать рабом,
Сложнее снова научиться быть свободным!
Тебя не стану торопить я, пусть все придет само,
Как день, что ночь сменяет не по воле человека,
А потому, что так устроили мир боги.
Олимпия подходит к скамье, поднимает свиток с посвящением Лисия.
Олимпия.
Так ты, Меланта, советуешь заняться сбором денег,
Для греческого войска, что выступает с неприятелем на битву?
Меланта.
Да, это будет благородно,
И отвлечет вас от переживаний!
Олимпия.
Тогда не станем медлить!
Надеюсь, ты поможешь в этом деле?
Меланта.
Всегда готова услужить моей…
Олимпия (прерывая Меланту).
Прошу тебя, Меланта!
Меланта (преодолевая неудобство).
Всегда… готова… услужить моей подруге и сестре!
Олимпия (берет Меланту за руку).
Сестра моя, тогда не станем медлить!
Не дремлет враг, и нам быть своевременными нужно!
Начнем с Актеона,
Он друг отца, меня он нянчил в детстве,
И в этом благородном деле, я верю, не откажет.
Олимпия и Меланта уходят.
Сцена 4
Дом Кефала.
Появляется Кефал пробудившийся ото сна, он кряхтит, потягивается.
Кефал (самому себе).
Поспал отлично!
А вечером пойду к Элефантиде,
Гетера эта, сегодня, собирает всех известнейших людей Афин.
Испорченное настроение поправлю.
А что же раб? Наказан ли? Эй, управляющий!
Кефал хлопает в ладоши. Входит управляющий.
Управляющий.
Вы звали, господин?
Кефал.
Рассказывай, исполнил ли ты мой приказ?
Наказан был тобой тот раб, что мой испортил день?
Управляющий.
Да, он наказан как вы и велели!
Но вышло непредвиденное,
Он сердцем оказался слаб, душа его не удержалась в теле!
Кефал.
Возможно, ты перестарался?
Управляющий.
Нет, господин! По-видимому, он и в правду болен был.
Лишь только плеть его коснулась тела,
Негодник весь затрепетал, он даже вскрикнуть не успел!
Лишь выдохнул и мертвенною пеленой глаза его покрыло.
Кефал.
Где тело?
Управляющий.
Во дворе, накрытое тряпьем,
Оно уже почти остыло.
Кефал.
Убрать немедленно! Ко мне, с минуты на минуту,
Пожалует друг Лисий,
Он слаб натурой, чтоб это вынести.
И прикажи помалкивать всем остальным,
Чтобы украдкой кто-нибудь ему не проболтался!
Я знаю, в доме у него рабы едят с хозяевами за одним столом.
Управляющий.
Немыслимо!
Кефал.
И я всегда твержу ему о том!
Ведь раб имущество, животное, что служит грекам,
А он считает каждого из них достойным человеком!
В комнату вбегает Лисий.
Лисий.
Кефал! Кефал!
Друг мой, как хорошо, что дома я тебя застал!
Кефал несчастье! На Грецию напали персы!
Кефал делает знак управляющему удалиться, тот повинуется.
Кефал (прикладывая палец к губам, изображая горе).
Тссс! Лисий, не кричи!
Сегодня раб скончался мой любимый.
Он верою и правдою служил,
Мне верность, подтверждая год от года.
Вчера, я объявил, что подарю ему свободу!
Не выдержало сердце у бедняги!
Лисий.
Какое горе! Ты его уже похоронил?
Кефал.
Нет. С ним прощаются домашние.
До Кефала доходит смысл сказанного Лисием о нападении персов.
Кефал.
Постой, постой! Какие персы? О чем ты, Лисий, говорил?
Лисий.
На Грецию напали персы!
Они Афинам замышляют злую месть,
Над ними Датис, Дария военачальник.
Их армия огромна! Как стаю саранчи ее не перечесть!
Уже кипит весь город! Афины дать решили персам бой!
Мужчины собираются на битву,
Во всех афинских храмах,
Богам приносят жертвы и творят молитву!
Кефал (приходя в возбуждение).
О боги! Да ты хоть понял, Лисий,
Что означает то для нас с тобой?
Лисий.
Да, друг Кефал! Я понял все, не беспокойся.
Нам надо выступить навстречу персам с войском!
Кефал.
Нет, Лисий, это шанс определиться,
Кто станет первым, не отплывая в дальние края,
Мне путь морской всегда тревожит нервы,
Не любит Посейдон меня!
Лисий.
Да разве нынче это важно? Кто первый, кто второй?
Зачем, Кефал, ты помышляешь о награде,
Когда в опасности Эллада?
Кефал.
Ты, Лисий, прав!
В опасности Эллада! Тебе немедленно вооружиться надо!
Лисий.
Затем к тебе я и пришел,
Чтоб к оружейнику меня ты свел.
Вот деньги! (Лисий показывает кошелек)
Я думаю, здесь хватит,
Чтоб полностью вооружение гоплита,
Пробрести для битвы предстоящей.
Кефал (обнимая Лисия).
Идем, мой друг!
Я к лучшим мастерам во всех Афинах сейчас тебя препровожу.
Закупим для тебя, чтоб выглядел ты ладно,
Копье и щит, шлем медью блещущий,
И меч, врагов разящий беспощадно!
Лисий.
Врагов разящий беспощадно!
Как сильно ты сказал, Кефал.
Кефал (в сторону).
Уж я то, подберу тебе оружье!
Я к худшим мастерам тебя сведу!
И то вооружение, которое ты купишь,
Я верю, принесет тебе беду!
А я, в своих доспехах, тех, что не однажды,
Испытаны отцом в бою,
С моим умением копьем разящим управляться,
В любом сраженье устою!
И смерть твоя послужит мне ключом,
К той двери, за которой от меня Олимпия сокрыта!
Лисий.
Идем, Кефал! Не терпит время!
Победа или смерть! Иль со щитом вернуться победив,
Иль быть убитым, но не стать рабом, предателем и трусом!
Кефал.
Идем, друг Лисий!
Да придадут нам боги сил,
Чтоб выстоять в грядущем испытанье!
Кефал и Лисий уходят.
Сцена 5
Дом Олимпии. Возвращаются Олимпия и Меланта, за ними следует раб Персеус.
Олимпия (Меланте).
Меланта, надо нам здесь собрать серебряные кубки и подносы,
И утварь прочую, что ценность неизменную имеет.
Я в комнату свою пойду, за украшениями,
Пускай они послужат спасению Эллады милой!
Персеус нам поможет все это отнести и закупив оружие,
Раздать его мужчинам!
Олимпия указывает на серебреную посуду, стоящую на полках.
Олимпия (Персеусу.
Персеус, собирай все это!
Персеус собирает в мешок серебряные кубки и прочую утварь.
Меланта.
Я на минуточку к себе,
Есть серьги золотые у меня, что мать мне перед смертью подарила.
Олимпия.
Постой, Меланта!
Она же их дала тебе, чтоб память ты о ней хранила!
Меланта.
Да, это верно!
Но если Греция свободу потеряет,
И перса длань склонит ее, поставив на колени,
То, где тогда жить будет эта память?
О матери и предках?
Ведь враг заклятый втопчет в грязь святыни,
Все, чем гордимся ныне!
Олимпия.
Меланта, милая моя сестра!
Дай мне обнять тебя! Я не могу найти слова,
Чтоб выразить все то, что сердце мне сейчас переполняет!
Олимпия обнимает Меланту.
Олимпия (разомкнув объятья).
Ступай, Меланта! И я пойду, сейчас мгновенья все решают!
Какое время страшное настало!
Ведь каждая минута промедленья,
То грек, погибший от персидского кинжала!
Меланта и Олимпия расходятся. Персеус складывает серебряную посуду второй мешок. Олимпия и Меланта возвращаются. Олимпия несет чашу, в которую она сложила свои украшения. Она ставит чашу на стол. Меланта подходит к столу в ее ладонях серьги, единственное, что осталось как память о ее матери. Меланта хочет положить серьги в чашу, но Олимпия останавливает ее.
Олимпия.
Постой, Меланта!
Дай взглянуть на них.
Меланта протягивает серьги Олимпии.
Олимпия (рассматривая серьги).
О, боги! Как они прекрасны!
Их, верно, делал знатный ювелир!
Тебе не жалко их?
Меланта.
Нет, мне не жалко!
Лишь бы в Элладе воцарился мир!
Олимпия кладет серьги в чашу.
Персеус (обращаясь к Олимпии).
Прошу прощенья, госпожа,
Позвольте обратиться?
Олимпия.
Да-да, Персеус, говори.
Персеус сует руку за пазуху, достает небольшой кошелек.
Персеус (протягивая кошелек Олимпии).
Здесь деньги, их немного,
На выкуп, и на старость я хранил.
Олимпия.
Нет-нет, Персеус, что ты!
Оставь себе! Они твои!
Вот, беспокойный человек!
Персеус подходит к столу, кладет деньги в чашу.
Персеус.
Прошу вас, госпожа, примите,
Я хоть и раб, но тоже грек!
Я стар, мне больше не нужна свобода,
Я век свой, в вашем доме доживу,
Не каждому свободному живется,
Так, как у вас рабу!
Слышится шум. Входят Кефал и Лисий. Они вооружены, на них надеты панцири, шлема и поножи.
Олимпия.
Лисий? Кефал?
О, боги! Вас не узнать!
Вы как Ахилл и друг его Патрокл!
Аякс иль Одиссей – герои древности,
Что сокрушили стены Трои!
Прекрасные мужи! Защитники Афин!
Что ж вы стоите? Проходите!
Лисий.
Олимпия, мы ненадолго,
Мы за твоим благословеньем.
Кефал.
Мы выступаем через час!
Негоже воинам опаздывать,
Чтоб остальные ждали нас.
Олимпия (к Меланте и Персеусу).
Меланта, Персеус, я попрошу вас выйти.
Меланта и Персеус выходят.
Олимпия (подходя к Лисию и Кефалу, беря их за руки).
Предчувствий страшных вижу тень в душе,
Как будто не увидимся мы больше!
Друзья мои, коль вы погибнете, хочу, чтоб знали вы,
Не будет для меня потери горше!
Я заклинаю вас, себя уберегите,
Средь страшной сечи, жизнь свою спасите,
И уклоняйтесь от персидских копий и мечей,
Как уклонялся хитрый Одиссей от дланей кровожадного циклопа.
Лисий (прерывая Олимпию).
Не то ты говоришь, Олимпия!
Мы не затем на бой идем, чтоб жизни сохранить и получить награду,
Мы отправляемся в поход, чтобы от рабства уберечь Элладу!
Кефал (в сторону).
Глаголет как отважный Ахиллес,
Вот только бы при виде войска персов,
Отважный Лисий не укрылся б в лес!
Кефал (к Олимпии).
Мы здесь, Олимпия, чтоб ты на бой нас вдохновляла!
Олимпия.
Да, верно! Я не то сказала!
Тогда скажу, как говорят спартанки,
Когда мужчин своих на битву провожают,
Чтоб страха в битве не познали те,
Вернитесь со щитом, иль на щите!
Кефал.
Олимпия, напутствие такое лучшее, я это утверждаю!
Лисий.
А я слова Кефала подтверждаю!
Олимпия, благодарим тебя! (К Кефалу) Кефал, идем,
(К Олимпии) Мы обещаем, что со щитом вернемся, иль на нем!
Кефал.
Да, нам пора, Олимпия, отправиться в нелегкий путь,
Ты ж обещанье, что дала нам, не забудь!
И тот, кто больше поразит врагов, своим мечем,
Пусть станет суженным тебе. (К Лисию) Мой друг, идем!
Олимпия.
Подождите!
Олимпия бросается к Лисию, обнимает его. Затем обнимает Кефала. Отходит на два шага, смотрит на юношей.
Олимпия.
Идите, Греции достойные сыны,
И пусть придаст вам силы бог войны,
Арес, томимый вечно крови гладом.
Врагов уничтожайте без пощады!
А клятвы я своей не отменяю,
Герой мне станет мужем, обещаю!
Кефал и Лисий стучат копьями по полу, разворачиваются, уходят. Олимпия подходит к скамье, силы ее оставляют. Она кидается на скамью, рыдает. Вбегает Меланта, садится на край скамьи, гладит Олимпию по спине.
Олимпия (поднимая голову, обнимая Меланту).
Меланта, как же больно сердцу!
А разум мой предчувствует беду!
Мне кажется, я больше не увижу,
Того, кто сердцу дорог моему.
Меланта (успокаивая Олимпию).
Олимпия, пора! Нам надо торопиться,
Купить оружие, чтоб армия смогла вооружиться.
Олимпия (поднимая голову).
Пора! Все верно! Прошу простить мне эту слабость!
Персеус!
Входит Персеус.
Олимпия.
Персеус, скорее собирай все, что осталось!
Персеус собирает оставшуюся посуду.
Олимпия (вставая).
Идем, Меланта! Сделаем, что должно,
Слезам предавшись – век проплакать можно!
Как хорошо, что есть подруга,
Та, что не даст в тоске томиться сердцу,
(Берет Меланту за руку)
Хвала богам, за то, что у меня такая есть!
Меланта.
О, госпожа! Олимпия, сестра,
Услышать мне от вас такое – честь!
Олимпия.
Вперед, друзья! Сейчас не до покоя!
Персеус, все ли ты собрал?
Персеус.
Да, госпожа!
Олимпия.
Тогда идем, пора!
Олимпия, Меланта и Персеус уходят.
Сцена 6
Афинская агора. Со всех сторон сходятся вооруженные мужчины (среди них Лисий и Кефал), женщины рыдают, провожая отцов, сыновей, мужей и братьев на войну. В центре, в боевом облачении, стоят Каллимах и Мильтиад.
Каллимах.
Афиняне! Братья и сестры! Все знают,
Как грозен тот враг, что близ Марафона лагерем встал,
В горло готовый вцепиться Афинам,
Словно лев кровожадный антилопе пугливой, думая, что она беззащитна!
Но ошибаются лютые варвары!
Вижу я тысячи греков, жизни готовых отдать за свободу Эллады!
С нами бесстрашный стратег Мильтиад,
Тактику персов он знает по личному опыту.
Да содрогнется земля от нашей фаланги топота!
Братья, афиняне, мы выступаем в поход,
Враг, какого Эллада не знала – изготовился, ждет!
Мильтиад (выступая вперед).
Афиняне! Братья и сестры! Я верю в нашу победу!
Вижу я тысячи глаз преисполненных мужеством,
Ныне нас боги призвали к оружию!
Явим же доблесть не меньшую чем под стенами Трои,
Греки явили, одолев, крепкостенный сей город!
Вижу я новых Аяксов, Ахиллов, Патроклов и Диамедов,
Снова готовых врагов сокрушать беспощадно,
Ради свободы, что грекам богами дарована!
Мужи афинские разбирайте оружие,
Крепкие копья, что жалом кончаются медным,
Луки и стрелы, мечи, чтоб разить ненасытимых персов!
Появляются Олимпия, Меланта и Персеус. В их руках закупленное на вырученные деньги оружие. Мужчины подходят к ним.
Олимпия (берет у Персеуса меч, отдает его подошедшему афинянину).
Держите этот меч, пусть он в ладонях ваших,
Пощады ко врагам не знает!
Олимпия (к следующему мужчине отдавая копье).
Возьмите это медью увенчанное копье,
Колите неустанно тех, кто смерти эллинам желает!
Олимпия (к третьему афинянину).
Держите этот лук и медью жалящие стрелы,
Пусть пожалеет тот, незваным гостем кто явился,
В родной Эллады милые пределы!
(Олимпия к Персеусу и Меланте)
Персеус, Меланта, раздайте воинам Афин оружие,
Которое защите города послужит!
Зевс видит, не мы – напиться крови беззащитных захотели!
Меланта и Персеус раздают оружие мужчинам.
Каллимах.
Свободные эллины! Стройтесь в шеренги,
Мы выступаем! Веди нас на бой, Мильтиад,
Славный стратег, многоопытный в битвах!
И да поможет Афина-Паллада в битве жестокой,
Зубы сломать персидскому льву,
Что когтистыми лапами топчет родную Элладу!
Мильтиад.
Братья, афиняне, страх и сомненья оставьте,
Крепче сжимайте мечи и несущие смерть длиннотенные копья!
С нами союзники. Тысяча воинов из Платеи,
Мужество их вне сомнений, не раз они доказали его,
В битвах смертельных с врагами Эллады любимой!
Строем, вперед к Марафону! Туда,
Где персидские львы затаились и ждут нас,
Словно легкой добычи, хищник, клацая злобно зубами!
Не оправдаем же их ожиданий!
Костью им в горле станет афинское войско!
Павшие в битве не канут в Лету!
Смерть или победа!
Воины (хором, стуча копьями о землю).
Смерть или победа!
Каллимах.
Победа или смерть! Вперед на Марафон!
Воины стучат копьями, строятся, уходят в направлении, которое указал Каллимах. Женщины, дети и старики провожают армию.
Действие третье
Сцена 1
Дом Олимпии, Меланта стирает пыль с мебели, входит Олимпия.
Олимпия.
Ты здесь, Меланта. Я в комнате тебя искала.
Меланта.
Как можно в комнате сидеть в такое время?
Покоя нет нигде! И лучшее от этого лекарство – заняться делом.
Оно, от размышлений тягостных немного отвлекает.
Олимпия.
Как ты права, моя подруга!
Да, ожидание томительно и неизвестность больше устрашает,
Чем ясность, пусть и страшная.
Порою правду горькую узнать намного проще, чем жить гадательно!
(пауза)
Меланта, буду я тебе признательна, коль ты на рынок сходишь,
На кухне нет оливкового масла, купи кувшин, вот деньги.
Да поспеши, сестра, обед начнет готовить скоро повар.
Меланта (принимая деньги).
Я мигом! Не улетучится из дома запах тех духов,
Что вы вчера мне подарили!
Олимпия.
Они пришлись тебе по нраву?
Меланта.
У них чудесный аромат!
Олимпия.
Их привезли мне из Ликии.
Меланта (собираясь уходить).
Пойду за маслом.
Олимпия (садясь на скамью).
Постой, Меланта! Побудь со мной еще немного,
Хочу с тобой поговорить.
Меланта садится рядом с Олимпией.
Олимпия.
Уж пятый день пошел, как к Марафону войска ушли,
А до сих пор известий нет.
Была ли битва? Победили ль греки?
Погибших много или нет?
Олимпия встает.
Олимпия.
Меланта, я только в эти дни прониклась пониманьем,
Как Лисий дорог сердцу моему!
Я за него переживаю! Ведь телом он так слаб,
Здоровьем он богами обделен.
Кефал совсем другое дело,
А Лисий… Нет! Совсем не воин он!
Меланта (успокаивая Олимпию).
Он не Геракл, заметили вы верно!
Но мощь телесная не защитит от смерти,
Коль боги на Олимпе подрезают нити жизни!
Зато силен он духом, а это поважнее, уж поверьте!
Таким как он открыты все дороги,
Бесстрашных смельчаков, я знаю, любят боги!
Олимпия.
Все верно, боги любят! Но и я люблю!
Ведь для богов, как будто развлеченье – смерть героя.
Для смертных же, возлюбленного потерять – неизлечимое годами горе!
Меланта.
Да! Жизнь и смерть, то воля случая.
Олимпия, вам остается лишь надеяться на лучшее!
Олимпия.
Иди, Меланта!
Возможно, что на рынке ты услышишь,
О битве вести, о победе или поражении.
Хотя и думать мне об этом страшно,
Что греки персам могут проиграть!
Меланта уходит. Олимпия, оставшись одна, ходит по комнате, останавливается, заламывает в молитве руки.
Олимпия.
Афина, покровительница наша, внемли моей молитве! Помоги!
От острых стрел врагов проклятых, мне Лисия убереги!
О! Упроси отца, хранителя Олимпа, чтобы Афинам даровал победу он,
Пусть Зевс своею мощной дланью, от греков удалит все беды!
Пускай растет среди земного сада, плодоносящей ветвью милая Эллада!
Входит Персеус.
Персеус.
Прошу прощенья, госпожа!
Вас требует к себе отец ваш.
Олимпия.
Отец?
Персеус.
Да, госпожа!
Олимпия.
Ступай, скажи ему, что буду я сейчас,
Лишь загляну на кухню к Диомеду, распоряжусь по поводу обеда.
Персеус кланяется, выходит. Следом за ним уходит Олимпия.
Сцена 2
Афинский рынок. Идет вялая торговля, покупателей и продавцов заметно меньше, так как многие ушли на войну с персами.
Торговец тканями (к проходящему мимо человеку).
Эй! Эй! Постой, любезный!
Не спеши так сильно!
Взгляни, какие ткани у меня в ассортименте,
Туники и хитоны получаются из них на славу!
Купите, у меня отрез, я вижу, одежда ваша уже порядком истрепалась!
Прохожий.
Сейчас не время для обновок!
Я деньги все пожертвовал на войско,
В запасе мало что осталось!
Окончится война, тогда подумать об одежде будет можно.
Торговец тканями (к продавцу сладостей).
Друг мой, продать сейчас хоть что-то сложно!
Скажи, как у тебя торговля?
Торговец сладостями.
С утра мне удалось продать всего лишь горсть цукатов.
Торговец тканями.
Не густо!
Торговец сладостями.
Во всем виновен перс проклятый!
Торговец тканями (прикладывая палец к губам).
Тссс, друг! Прошу, потише! Вдруг кто-нибудь тебя услышит!
Имеют стены уши! И как я думаю, не лишены их крыши!
Ведь если персы победят в сражении
И власть свою они над городом поставят,
То за слова, что, не подумав, ты сказал,
Они, поверь мне, отвечать тебя заставят!
Торговец сладостями.
О! Я об этом как-то не подумал!
Считаешь, что такое может статься?
Торговец тканями.
Все может быть!
И лучше нам подстраховаться, пока помалкивать до срока,
Любая власть торговле не помеха, плати налог,
А в остальном – Гермес нас приведет к успеху,
Коли глупы не будем!
Торговец сладостями.
Я слышал, что другие города, ворота Дарию открыли.
Торговец тканями.
Я полагаю, это мудро! Себя от разорения они, тем самым, сохранили.
Появляется Меланта, она высматривает торговца оливковым маслом.
Торговец сладостями.
Красавица, ты, верно, ищешь сладкого к обеду?
Вот дикий мед! Его собрали пчелы с трав луговых,
Растущих на отлогих склонах гор.
Взгляни сюда! Вот фрукты, вываренные в сиропе,
Цукатов, я готов поклясться, лучших не сыскать в Афинах,
Сама попробуй, если на слово не веришь!
Меланта.
Спасибо вам! Но сладостей не нужно мне сегодня!
Торговец тканями.
Милейшая, взгляни на эти ткани!
Они тебе к лицу придутся,
Коли из них пошьешь себе тунику,
Уверен я, затмишь ты всех красавиц,
Что таковыми почитаются в Афинах.
Меланта.
Да разве ль можно о таком сейчас помыслить!
Когда вернется мир в Эллады милые пределы,
Тогда и будет время думать об обновах!
Скажите лучше, не видели ли вы торговца маслом?
Торговец сладостями.
Он отошел в то место, о котором говорить неловко,
Но скоро возвратится он обратно.
Появляется торговец оливковым маслом.
Торговец тканями.
А вот и сам он! Легок на помине!
Эй, Демокритос, к тебе за маслом покупатель,
Мы уж подумали, что жуткая напасть,
Не даст тебе сегодня разогнуться!
Торговец тканями и торговец сладостями смеются.
Торговец маслом.
Вам лишь бы посмеяться над бедою пожилого человека!
Чем хохотать и вторить как молитву,
«Афиняне, купите мой товар!»,
Вы б лучше с персами отправились на битву!
Торговец сладостями.
Но ты же знаешь, Демокритос, я подслеповат!
И в сумерках, порой, не вижу я дороги.
Торговец тканями.
А у меня болит спина, и от ходьбы немеют ноги!
Торговец маслом.
Да-да, я видел вас вчера,
Как вечером брели вы из харчевни,
Один – на ощупь шел, второй – едва переставлял больные ноги!
(Торговец маслом к Меланте)
Скажите что вам нужно? Оливковое масло иль бараний жир?
Меланта.
Оливкового масла нужен мне кувшин, вот деньги.
Торговец маслом (подавая кувшин Меланте).
Скажите, кто ваш господин?
Меланта.
Была рабыней я у Гераклита в доме,
Он нынче мне свободу подарил!
Торговец маслом.
Я знаю Гераклита! Он славный гражданин родных Афин!
А дочь его, красавица такая - во всей Элладе подобной не сыскать!
Как жаль, что не увидела родная мать,
Каким чудесным стал цветком ее ребенок!
Она ведь умерла, когда Олимпия была еще в пеленках.
Меланта.
А вы откуда знаете?
Торговец маслом.
Я родственник ее… но очень дальний.
Судьба Полимнии была печальной!
Любимый муж… прекрасное дитя…
Но злые хвори убивают, не смотря на то,
Что мы нужны всем тем, кто любит нас!
А мойры, не спросив людей, нам назначают час,
Когда душа, колышима зефиром,
Под плач, ее любивших, расстается с миром.
Меланта.
Как все это печально! Я много не знала!
Олимпия о смерти матери всегда молчала.
Раздается крик Марафонца.
Победа, греки! Победа! Разбиты персы!
Появляется Марафонец. Он, обессилев от долгого бега, падает на землю. Люди бросаются к нему, помогают подняться.
Афинянин.
Что ты сказал? Мы просим, повтори!
Марафонец.
Победа! Под Марафоном персов мы разбили!
Возрадуйтесь афиняне! Мы победили!
Марафонец снова падает. Один из афинян припадает ухом к его груди.
Афинянин.
Он умер! Я не слышу сердца!
Торговец маслом.
Бедняга, он бегом бежал, чтобы сказать,
Что греками разбиты персы!
Эй! Жители Афин, поднимем на руки героя,
И честь последнюю, как подобает, воздадим!
Афиняне поднимают Марафонца на руки, под звуки труб и барабанов его уносят. Все, в том числе и Меланта провожают Марафонца в последний путь. Процессия удаляется.
Сцена 3
Дом Олимпии. В комнату входит Олимпия, зовет Персеуса.
Олимпия.
Персеус!
Входит Персеус.
Олимпия.
Персеус, скажи, Меланта не вернулась с рынка?
Персеус.
Нет, госпожа!
Олимпия.
Когда она вернется, скажи, чтобы зашла ко мне.
Персеус.
Я передам ей ваше приказанье!
Олимпия.
Персеус, это просьба.
Персеус.
Как будет вам угодно, госпожа!
Я передам ей вашу просьбу.
Я могу идти?
Олимпия.
Да.
Хотя, Персеус, погоди.
Олимпия снимает перстень с пальца.
Олимпия.
Персеус, прими в подарок этот перстень,
В знак дому нашему, твоей исправной службы.
Персеус.
Нет, что вы госпожа, не нужно!
Служить вам для меня большая честь,
Я всем доволен! Все, что нужно у меня для жизни есть!
Олимпия.
Персеус, дай мне руку.
Персеус протягивает руку Олимпии. Олимпия вкладывает перстень в ладонь раба и накрывает ее своей.
Олимпия.
Прошу, Персеус, мне отказывать не надо.
Прими его на память и как признание твоих заслуг,
Таких как ты, так мало среди слуг!
Персеус (прижимая руку, в которой держит перстень к сердцу).
Я благодарен вам все сердцем, госпожа!
Вбегает Меланта.
Меланта.
Победа! Разбиты персы! В Афины возвращаются войска!
Олимпия.
Прошу, Меланта, повтори еще раз!
Меланта.
Когда была на рынке я, гонец там объявился,
Он весть принес о том, что воинство Афин,
При Марафоне разгромило персов,
Олимпия.
Победа!
Так значит, ночью не случайно снились сны,
В которых мудрая сова когтями вырвала язык,
Из пасти у взбесившегося льва!
(К Персеусу)
Персеус, ступай сейчас к отцу,
Скажи ему о вести сей счастливой!
Персеус кланяется, выходит.
Олимпия.
Меланта, я прошу, идем со мною в храм.
Афине – покровительнице мы отнесем богатые дары,
Она услышала молитвы наши, помогла,
Любимые Афины от полчищ Дария уберегла!
Мы перед ней в долгу!
Меланта.
Готова буду я через мгновенье,
Я лишь кувшин на кухню занесу!
Входит Кефал. Олимпия от неожиданности садиться на скамью. Меланта выходит.
Олимпия.
Кефал?
Кефал.
Да, я, Олимпия, как видишь!
Мы одолели персов. Афины спасены!
Олимпия.
Я знаю! Мне уже сообщили.
А что войска уже вернулись в город?
Кефал.
Нет. Только всадники. Я в их числе.
Купил себе я лошадь в Марафоне,
И вместе с конницею поспешил к тебе.
Все эти дни, что я тебя не видел,
Что вызваны негаданной разлукой,
Поверь, Олимпия, явились для меня невыносимой,
Терзающей сердечной мукой.
Не в силах был с пехотой возвращаться,
А потому и взял коня, чтобы к тебе скорей примчаться!
Олимпия.
А что же Лисий?
Кефал.
Мне стыдно говорить об этом!
Олимпия.
Отчего?
Кефал.
Мне больно вспоминать про трусость друга моего!
Или вернее того, кого считал я другом.
Олимпия.
Кефал, скажи, мне то, о чем ты вспоминать не хочешь?
Умоляю!
Кефал.
Что ж, хорошо, раз просишь ты, Олимпия, я уступаю!
Но приготовься, к горькой правде,
Ее тебе так неприятно будет слышать,
Олимпия.
И все же, я должна ее услышать!
Кефал.
Да! Верно! Правду ты узнать должна,
О том, кто клялся и божился, героем стать,
И быть руки твоей достойным.
Но, оказалось, это лишь слова! Как далеки они от дел,
И трусом оказался тот, кто на словах был смел!
Я расскажу сейчас, от самого начала,
Что с Лисием под Марафоном стало.
Но прежде прикажи, чтоб мне подали пить.
Олимпия зовет Меланту.
Олимпия.
Меланта!
Входит Меланта.
Меланта.
Я здесь, Олимпия!
Олимпия.
Меланта, принеси воды для гостя.
Меланта уходит за водой.
Кефал.
Как странно, что зовет по имени тебя рабыня!
Олимпия.
Она, Кефал, свободна ныне!
Но в доме нашем остается жить теперь уж на правах
Моей подруги и сестры.
Возвращается Меланта, она несет бокал с водой, подходит к Кефалу, подает тому бокал. Кефал жадно пьет, возвращает бокал Меланте. Меланта выходит. Кефал провожает ее заинтересованным взглядом.
Олимпия.
Кефал, быть может, ты начнешь рассказ!
Кефал.
Да-да, Олимпия! Сейчас.
Мы вышли из Афин…
На день другой, когда настал полудня час,
Мы прибыли с войсками к Марафону,
В долине, лагерем огромным разместив войска,
Уж персы поджидали нас.
Мы встали против них. Совсем не далеко,
Цвета одежды их, я различал легко,
А ночью, дикий смех и блеск костров,
Что освещал над полем небосклон, ужасны были!
Но как бы ни силен был страх,
Не помышляли греки о пути назад!
Так минуло два дня, и третьим днем,
Приказ был отдан нам, что мы вперед идем.
А чтобы стрелы персов не смогли нам угрожать,
Нам Мильтиад сказал бежать, и останавливаться было нам нельзя,
Пока не сблизимся с врагом на расстояние копья.
И вот, когда уж лица персов стали нам видны,
Глаза горящие, разинутые рты, как пасти злобного Тифона,
Исчадия Тартара, Зевесом побежденного дракона.
Я оглянулся, чтоб увидеть Лисия глаза,
Олимпия, он, бросив щит и меч, назад бежал!
Но скрыться от врага он не успел,
Его накрыла туча вражьих стрел.
Потом мы сшиблись с персами,
И стало мне не до него…
Я бил, рубил, колол, кричал как лев и двигался вперед как вол,
Не вспомню, сколько персов заколол,
Я потерял копье и щит, но с поля битвы не ушел.
Я мог бы там убитым лечь,
Но выручил меня отцовский меч.
Которым он еще – врагов рубил,
И мне, в бою он честно послужил!
Когда же в центре дрогнула фаланга,
Войска ударили по персам с флангов,
И враг не выдержав столь яростный накал, мечи и копья побросал,
Он к морю побежал,
Где в бухте, от сражения вдали,
Его стояли корабли.
Преследовать бегущих мы не стали…
Богатый афинянам куш достался,
Весь лагерь персов, со всем награбленным добром,
Врагами брошенный остался…
После сражения, я брел по полю. Ища то место,
Где Лисий стрелами сраженный пал.
И я нашел его. Лицом уткнувшись в землю, он лежал.
А рядом с ним венок, тобой подаренный ему,
Его я взял.
Кефал достает лавровый венок из-за пазухи, кладет его перед Олимпией. Олимпия берет в руки венок, смотрит на него.
Олимпия (шепотом).
Он весь в крови!
Кефал.
Да! Но это труса кровь, который Родину предал,
Предал свою любовь!
Олимпия (кладя венок на скамью).
Ах, Лисий, Лисий! Ты был рожден не для войны,
В твоей повинна смерти, я!
Кефал.
Олимпия, в том не твоя вина!
Его душевная сгубила гнусность,
Противная всем эллинам предательская трусость!
Олимпия.
Он слаб был телом!
Кефал.
Оправданья нет ему!
(Пауза)
Олимпия, осталась ли ты верной слову своему?
Олимпия.
Какому слову?
Кефал.
Ты поклялась, тому, кто будет лучшим из нас защитником Эллады,
Свое ты вручишь сердце, как награду!
Олимпия.
Да-да, Кефал, от клятвы я своей не отрекаюсь,
Но я прошу тебя немного подождать.
Кефал.
Тебя, Олимпия, я понимаю!
Был Лисий люб тебе, я знаю.
Олимпия (прерывая Кефала).
Принять сейчас мне трудно до конца,
Как сердце полюбило труса и лжеца!
И что не рассмотрела я, себе на горе,
В тебе, Кефал, достойного героя!
Мне много дней теперь об этом сожалеть,
Мне нужно этим всем переболеть.
Прошу, Кефал, ты дай мне срок,
Когда залечит время раны, то я исполню свой зарок.
Кефал.
Ну, что ж, Олимпия, я подожду,
Когда покинет твое сердце Лисий,
Пришлю сватов я после малых Дионисий.
Кефал слегка кланяется, выходит. Олимпия, оставшись одна, поднимает венок, рассматривает его.
Олимпия.
Ах, Лисий, Лисий, неужели ты покрыл себя позором?
Ведь будет проклят весь твой дом и все кто в нем.
Отец-старик и младшая сестра, на них теперь печать проклятия легла!
И самому тебе всю вечность будет стыдно,
Нет трусам и предателям покоя и в Аиде.
Олимпия встает, выходит на балкон.
Олимпия.
Как небо грозно! Как закат багрян!
Обычно, подают так боги знаки нам!
Но, что они хотят сказать?
Что я должна понять?
Появляется Меланта.
Меланта.
Олимпия, я вам не помешаю?
Олимпия.
Нет-нет, Меланта! Подойди ко мне родная!
Меланта подходит к Олимпии, Олимпия протягивает Меланте венок Лисия.
Меланта (берет в руки венок).
Что это я не понимаю?
Олимпия.
Венок, тот, что я Лисию вручала,
За стих, который прочитал он.
Кефал его у мертвого забрал.
Меланта, Лисий оказался трусом,
От войска персов он сбежал!
Меланта.
Об этом рассказал Кефал?
Олимпия.
Да.
Меланта.
Мне, кажется, его слова всегда превратны!
Олимпия.
Пусть даже так, но нет свидетелей обратного!
Я клятвой связана им данной мной,
И потому Кефалу стать должна теперь женой.
Меланта.
То, что он жив, не доказательство его геройства!
Олимпия.
Меланта, как твои прекрасны свойства!
Как благородна ты! И как добра! Но ты понять меня должна,
Где б ни была я, когда б: зимой ли лютою, иль раннею весной,
Афин гражданка я, а значит, клятвы исполнять мне суждено!
Меланта.
Но если все окажется совсем не так, как говорит Кефал!
Олимпия (забирая венок у Меланты).
Меланта, была бы это ложь, ее б лишь Лисий развенчал!
Но он погиб, и это подтвержденье,
Мне ж, остается лишь принять богов решенье.
Ах, Лисий, Лисий, в Афинах заслужил ты лишь презренье!
Позор Элладе, позор всем грекам и семье!
(Олимпия подходит к Меланте, берет ее за руку)
Идем, Меланта, к храму, быть может там, спокойней станет мне.
Олимпия и Меланта уходят.
Акт второй
Действие первое
Сцена 1
Городской рынок.
Торговец инжиром.
Эй, подходите!
Инжир нежнейший, купить спешите!
Он сделает здоровым ваше тело,
И радость возвратит!
Эй, подходите!
Инжир нежнейший, купить спешите!
Торговец сладостями.
Купите эти сладости,
Они богов достойны олимпийцев!
Нежней амриты вкус их,
Даю вам слово, их целовала Афродита!
Торговец тканями.
Спешите прикупить роскошных тканей!
Вот шерсть, вот лен
Из них пошьете вы себе одежды,
Туники и хитоны!
Торговец оливковым маслом.
Оливковое масло! Лучшее во всей Элладе!
Спешите это то, что нужно хозяйке той, что о семье своей в заботах пребывает!
Оливковое масло! Лучшее в Элладе!
Торговец тканями подходит к торговцу сладостями, шепчет тому на ухо.
Торговец тканями.
Друг мой, давай-ка отойдем в сторонку,
Есть разговор, при людях говорить неловко,
О том, что лучше нам оставить в тайне.
Торговец сладостями.
Сейчас должна пожаловать моя жена,
Я обещал ей дать немного денег.
С минуты на минуту подойти она должна.
Торговец тканями.
Не терпит отлагательств разговор,
Жена же подождет, на то она, как говориться, и жена!
Торговец сладостями.
Ну, хорошо, раз это важно,
С женой вопрос потом улажу.
Торговец сладостями и Торговец тканями, отходят в сторону.
Торговец тканями.
Ты, разговор наш помнишь ли о том, что могут персы победить в сраженье?
Торговец сладостями.
Да, помню! Память у меня – что надо!
Торговец тканями.
Вот это-то и плохо! Лучше бы она хромала!
Еще бы лучше, чтоб она, и вовсе у тебя пропала!
Торговец сладостями.
Что так?
Торговец тканями.
Ты что, дурак? Совсем не понимаешь,
Что где-нибудь взболтнув об этом,
Себя подставишь под удар! Да и меня при этом!
Нам горожане могут не простить, тех слов сомненья,
Лучше их забыть!
Торговец сладостями.
Уже забыл!
Торговец тканями (хлопает по плечу Торговца сладостями).
Вот это хорошо, да так, что лучше и не может быть!
Что слышно в городе?
Торговец сладостями.
Война прошла, и греки продолжают жить!
Сейчас, все только и твердят о свадьбе дочери стратега Гераклита – Олимпии,
С Кефалом, сыном Зефироса.
Торговец тканями.
Об этом слышал я!
Но все же, расскажи, что знаешь ты?
Вдруг, что-то от моих ушей из тех известий ускользнуло.
Торговец сладостями.
Не так уж много знаю я.
Лишь то, что друг Кефала, что был соперником его, в делах любовных,
Бежал от персов, поступив неблагородно.
Но Зевса гнева он не избежал, отец богов его за бегство покарал!
И стрелы персов поразили беглеца.
Кефал же, в битве оставался до конца!
Сей воин, мужеством своим Элладе послужил,
И тем, красавицы Олимпии он руку заслужил.
Хотя, как говорят, она его не любит,
Но, как известно, клятвы благородных губят!
Заложницей своих ей обещаний быть,
И до конца, с немилым сердцу жить!
Торговец тканями.
Судьба!
Иль нет. Простая глупость!
Ведь можно клятву дать, а после отменить!
Но благородные всегда в плену у клятв,
По мне, подобным образом, невыносимо жить!
Появляется Меланта. Торговец сладостями указывает на нее Торговцу тканями.
Торговец сладостями.
Смотри, смотри, идет Олимпии рабыня!
Торговец тканями.
Я слышал, что она свободна ныне,
Но продолжает в доме Гераклита жить.
(Кричит Меланте)
Красавица! Не тканей ли ты хочешь прикупить?
Меланта.
Да, верно! Льна отрез мне нужен,
И пять локтей вот этих кружев.
Торговец тканями.
Прекрасный выбор! И лен, и кружева что надо!
Отлично подойдут они для брачного наряда!
Меланта.
А вы откуда знаете, зачем мне это?
Торговец тканями.
Позвольте, нет в Афинах человека,
Иль сплетницы, которая б не знала,
О свадьбе дочки Гераклита и Кефала!
А если попадает весть на сплетницы язык,
То, даже тайна, станет явной в миг!
Меланта.
Все верно вы сказали, слухи вездесущи!
Скажите мне, не видели ль вы водоноса?
Хоть осень поздняя, но в горле пересохло,
От суеты и за покупками ходьбы.
Я с удовольствием бы попила воды.
Торговец тканями (подавая сверток Меланте).
Держите вашу ткань и кружева!
А что касается до водоноса…
Появляется водонос. Он хромая, опираясь на костыль, идет через рыночную площадь.
Торговец тканями (удивленно).
Да вот же он! Эй, друг Ксантипос,
Давно ты не показывал к нам носа!
Ужели, твой колодец пересох?
Или решил ты завязать с торговлей?
Водонос.
Я только что вернулся из-под Марафона,
Три месяца под кровлей не был я родного дома.
Был ранен я. Тяжелое персидское копье,
Пронзило, бедное бедро мое,
Но, ныне, я почти здоров,
И скоро буду радовать людей своей водой.
(Водонос к Меланте)
Красавица, прошу меня простить,
За то, то не могу тебя я угостить, сейчас,
Водой из моего колодца.
Но, если ты придешь сюда еще, уверен,
По сердцу тебе вода моя придется.
Торговец сладостями и Торговец тканями отходят в сторону, шепчутся, глядя на Меланту и водоноса.
Меланта.
Ловлю на слове!
Хотела б я воды напиться из рук отважного героя!
Водонос.
Какое там! Я ранен был в самом начале боя,
Успев однажды лишь метнуть копье.
Я даже не увидел, в цель попало ли оно,
Иль пронеслось над головами персов,
Упав среди камней и трав.
Меланта.
Любой герой, тот, кто не устрашившись,
Лицом к лицу перед врагами встал!
Водонос.
Не скрою, мне лестно это слышать!
Хотел бы имя я твое, красавица, узнать?
Меланта.
Простое имя у меня – Меланта.
Водонос.
Простое – верно! Но ты не лишена таланта,
Ведь ты меня заставила, сказав такое,
Почувствовать себя героем!
Ты, верно, можешь потерявшим веру,
Внушить надежду, и для отчаявшихся быть примером!
Меланта.
Не знаю, впрочем, может быть,
Не раз мне удавалось возвратить, уверенность,
Тем, кто не видел света впереди,
Считавшим, что все лучшее осталось позади.
Водонос.
Я рад с тобой знакомству!
Меланта.
Знакомству? Я не ослышалась? Ты, так сказал?
Ведь ты свое мне имя не назвал!
Водонос.
О! Повинна в этом красота твоя!
Ксантипосом зовут меня.
Меланта.
Ну, вот теперь все верно, мы знакомы!
Водонос.
Позволь, Меланта, проводить тебя до дома?
Меланта.
А где живет герой, мне интересно?
Водонос.
Недалеко от Пникса,
Там, где святилище Киприды.
Меланта.
Нам по пути до храма Артемиды, а дальше разойдемся мы.
Водонос.
А может, ты зайдешь в мой дом, испить воды?
Родители мои гостям безмерно рады,
А для меня, подобный гость как дивный плод божественного сада!
Меланта.
Ты водонос простой, а говоришь как будто ты поэт!
Водонос.
Моей заслуги в этом нет!
Со мной, в деревне, что под Марафоном,
Лечился у врача один поэт.
Читал он мне Гомера, Гесиода и Фалета,
Не забывая о своих стихах при этом.
Бедняге, в битве меньше повезло,
Руки лишился он,
Жестокий меч персидский изуродовал ему лицо.
Меланта.
Как жаль его!
Его лицо, сейчас, я думаю, ужасно!
Водонос.
Да верно. Но душа его прекрасна!
Ему поклялся я все в тайне сохранить,
Но сердце мне твердит, тебе ее открыть.
Меланта.
Какую тайну?(заинтересованно) Нет, лучше мне ее не знать!(отмахиваясь рукой)
Ну, разве только, если ты не в силах промолчать,
То я готова слушать.(приблизившись к Водоносу)
Водонос (кивая в сторону Торговца тканями и Торговца сладостями).
Тогда, давай немного отойдем,
Я не хочу, чтоб им она попала в уши!
Меланта и Водонос отходят подальше от нежелательных свидетелей.
Водонос (останавливая Меланту).
Достаточно. Теперь, Меланта, слушай.
Мы познакомились еще до битвы с ним,
Почти на этом месте, где сейчас стоим,
Он ныне, жертвует великим счастьем,
Чтобы бы не стать причиною несчастья,
Той женщины, что любит.
Себя, сейчас, считает он уродом и калекой,
И хочет, чтобы счастлива она была,
С достойным и здоровым человеком…
Сегодня мы вернулись в город,
И он узнал, что после малых Дионисий,
Она за друга бывшего его, который струсил,
И с поля битвы убежал,
Выходит замуж.
Меланта.
Скажи, Ксантипос, как имя этого поэта?
Водонос.
Лисий.
Меланта (хватая водоноса за руку).
Еще раз повтори!
Чтоб убедилась я, что это мне не чудится!
Как имя этого поэта?
Водонос (ничего не понимая).
Лисий!
Меланта.
А имя той возлюбленной, по ком поэт страдал,
Скажи, хоть раз его он называл?
Водонос.
Да, называл.
Он говорил глаза ее по цвету – изумруд…
Меланта (прерывая Водоноса).
Ксантипос, умоляю! Имя!
Водонос.
Ее… (Пауза) Олимпией зовут.
Меланта.
Ксантипос, сейчас же ты со мной пойдешь!
Ай, да Кефал! Вот и открылась ложь!
Водонос.
Какая ложь?
Меланта.
Сейчас ты все поймешь!
Олимпия являлась госпожой моей,
Я в доме у ее отца была рабыней.
Она, не минуло еще и полугода,
Меня благословила, подарив свободу,
И выбор мне дала в родной мой город, бросив все отбыть,
Или подругой и сестрой ей быть.
Я выбрала второе, и не скрою, об этом я не пожалела даже дня.
Тот друг, бежавший с поля боя, к ней сватался назад три дня!
Она же связанная клятвой, и жертвой, ставшая обмана,
Должна сегодня дать ему ответ,
Она б сказала – да, но нынче выйдет – нет!
Ну, что же встал ты истуканом?
Бежим, развеем чары гнусного обмана!
Ведь он сказал, что Лисий трус,
Что при попытке к бегству персами убит!
Водонос (отбрасывая костыль).
С тобой, Меланта, я готов сойти в Аид!
Меланта.
Ксантипос, верю, послала тебя Фемида,
Чтобы исправить происки Ириды!
Идем скорей!
Меланта увлекает за собой Водоноса.
Торговец сладостями.
Смотри-ка, повела сама!
И поломалась-то совсем немного!
Торговец тканями.
Вот и пойми их!
А ведь казалась недотрогой!
Торговец сладостями (собирая товар).
Считаю, на сегодня, торговый день окончен.
Как думаешь, быть может, нам в харчевню заглянуть,
Попить вина, поесть жаркого, отдохнуть?
Торговец тканями.
Согласен! Надо погасить душевный жар,
Сейчас, вот только соберу товар.
Торговцы собирают товар, уходят.
Сцена 2
Дом Олимпии. (Гераклита) Входит Олимпия, кладет на стол небольшой сверток, зовет Персеуса.
Олимпия.
Персеус!
Входит Персеус.
Персеус.
Да, госпожа!
Олимпия.
Готов ли дом к визиту гостя?
Персеус.
Да, госпожа! Готово угощенье и вино,
А музыканты разместились на помосте.
Олимпия.
Скажи, Персеус, ведь ты уже не молод,
Что думаешь о смерти ты?
И не пугает ли тебя Аида холод?
Персеус.
Я смерти не боюсь, я много пожил, много видел,
За жизнь свою не раз любил, прощал, отчаивался, ненавидел.
Аида холод не страшит, того, кто полной жизнью жил.
И даже не смотря на то, что двадцать лет последних я живу рабом.
Олимпия.
А мне вот страшно! Я, почему-то, иногда,
Так ясно чувствую дыханье льда!
Но… впрочем… что я… все не о том,
Скажи, Меланта не вернулась ль в дом?
Персеус.
Нет, не вернулась,
Когда она придет, что передать?
Олимпия.
Скажи, чтобы зашла ко мне,
Мне нужно, кое-что, что ей принадлежит отдать.
Персеус.
Исполню.
Что-нибудь еще?
Олимпия.
Нет-нет, иди, Персеус, ты свободен,
Это все.
Персеус выходит.
Олимпия (оставшись одна).
За что же Мойры так ко мне немилосердны?
Сначала потеряла я того, кого люблю,
А ныне, связанная клятвой обязана ответить – Да,
Тому, кто вовсе мне не люб!
Я чувствую, душа моя с Кефалом жить не сможет,
Что нет любви, и что печаль ее изгложет.
И от отчаянья и душу пожирающей тоски,
В могилу мне до срока отойти.
Уж близится конец треклятых Дионисий,
Слышатся голоса.
Олимпия.
Я слышу шум, наверное, пришел Кефал…
Мой жребий брошен (обреченно),
Ах, Лисий, Лисий…
Олимпия собирается идти встречать Кефала, вбегает Меланта, она тянет за собой Водоноса.
Олимпия (удивленно).
Меланта? Что случилось?
Меланта.
Я с доброй вестью!
Ну, говори, Ксантипос, что же ты затих?
Олимпия.
Кто этот человек, Меланта?
Я полагаю, это твой жених?
Меланта.
Нет, мы знакомы всего лишь несколько минут,
Он водонос. Ксантипосом его зовут!
Олимпия, он должен рассказать…
Олимпия.
Постой, Меланта!
Я кое-что хочу тебе отдать.
Олимпия подходит к столу, берет сверток, отдает его Меланте.
Меланта.
Что это?
Олимпия.
Не медли, разверни!
Меланта (развернув сверток).
Здесь серьги.
О, вседержитель Зевс! Да это же мои!
Но как? Откуда?
Ведь мы их обменяли на оружие для войска!
Нет-нет, я не приму их!
Олимпия.
Сестра, Меланта, успокойся!
Сегодня я была у ювелира в лавке,
Там увидала их. Они лежали на прилавке.
Я их купила, чтоб вернуть тебе,
Ведь это память о твоей семье!
Прими, Меланта, от меня подарок сей,
И в старости отдай их дочери своей.
На память о тебе и обо мне, отчасти,
Пусть не познает дочь твоя несчастья,
Которое на долю выпало твою!
Меланта (обнимая Олимпию).
Олимпия, сестра моя, как я тебя люблю!
Спасибо, милая подруга!
И ты прими услугу за услугу!
Давай, Ксантипос, говори!
Водонос.
Да что же говорить?
Меланта.
Все то, что ты мне рассказал,
Все слово в слово повтори.
Водонос.
Мою историю знакомства с тем поэтом?
Меланта.
Да-да! Ни слова не забыв при этом!
Олимпия.
О чем, Меланта, ты? С каким поэтом?
Меланта.
Сейчас, сестра, ты все узнаешь,
Ксантипос, что же ты не начинаешь?
Водонос.
Я начинаю. Так вот,
Пред самой Марафонской битвой,
Мы познакомились, и в тот же день, навстречу персам вышли.
На поле, что под Марафоном, в фаланге мы стояли рядом,
Он, я и друг его, который, как только двинулись мы к персам,
Меч и копье, на землю побросав, позорно скрылся бегством.
Я сам лишь раз метнул свое копье,
Был ранен, (показывает рану) вот сюда, в бедро.
А друг мой, в страшной этой сече, руки лишился,
И меч ему, лицо, персидский изувечил.
В одной деревне мы лечились с ним,
Старик, слуга Асклепия, ему спас жизнь,
А это было сложно, почти что не возможно!
Когда его нашли средь раненых и трупов, то говорили – безнадежен!
Сегодня мы в Афины возвратились,
И встретиться договорились после малых Дионисий,
Меланта.
Ксантипос, назови того поэта имя!
Водонос.
А разве я не называл?
Меланта (теряя терпение).
Ксантипос, нет, не называл!
Водонос.
Зовут того поэта Лисий!
Олимпия теряет сознание. Меланта бросается к ней, поднимает ее голову, кладет голову Олимпии к себе на колени.
Меланта.
Персеус!
Вбегает Персеус.
Меланта.
Персеус, принеси воды!
Персеус убегает, возвращается с кубком. Меланта делает глоток, брызгает на лицо Олимпии, та приходит в себя.
Олимпия (еще окончательно не придя в себя).
Меланта, мне сейчас приснился сон…
Что ты явилась с вестью будто он…
Что Лисий жив!
Меланта.
Олимпия, то был не сон, все это явь!
Я и сама сперва поверить не могла!
(Указывает на Ксантипоса)
Но вот свидетель!
Олимпия.
Не сон?
Мой Лисий жив?
Мне это не приснилось?
Меланта.
Нет, не приснилось!
Вот и раскрылся подлеца обман!
Олимпия (к Ксантипосу).
Скажи, сейчас он дома?
Водонос.
Я думаю, что да,
Он не хотел, чтоб кто-нибудь узнал,
О том, что он вернулся.
Олимпия.
Меланта, помоги мне встать.
Меланта помогает Олимпии подняться.
Олимпия.
Я тотчас же иду к нему!
Меланта.
Сестра, позволь пойти с тобой?
Олимпия.
Да-да, одна боюсь, что не дойду!
Водонос.
Мне проводить вас?
Олимпия.
Да, если можно.
Водонос.
Я провожу, мне Лисий говорил,
Дела прекрасные творить – несложно!
Олимпия.
Тогда скорей идемте. Ведь этот день настал,
Когда явится, за обещанным, Кефал!
Олимпия, Меланта, водонос уходят. Персеус поднимает с пола кубок с водой, уносит его.
Действие 2
Сцена 1
Дом Олимпии. Появляется Олимпия и Лисий. На Лисии плащ, капюшон надет на голову, скрывая его лицо. Олимпия держит его за уцелевшую руку, увлекая за собой.
Олимпия.
Ах, Лисий, Лисий, почему же ты не дал мне знать, что жив ты?
Зачем на брак меня обрек с Кефалом?
Я б жизнь свою, и душу б потеряла,
Коль стала бы его женой.
Ведь клятвой связанная, что вам давалась мной,
Обязана была, слова свои сдержать.
Лисий.
Я не хотел, Олимпия, чтоб ты узнала, какой я нынче стал!
Ведь я теперь – урод, калека!
А мой отец раздал все деньги бедным,
Когда узнал, что я погиб.
Я нынче просто нищий, другого ты достойна человека,
Я б не хотел тебя неволить, ведь над тобой, Олимпия, смеяться станут!
Олимпия.
Ах, Лисий! Как же это глупо! Глупо! Глупо!
Чего таишься ты, открой свое лицо!
Меня не испугаешь страшным шрамом,
Страшнее мне узреть довольное лицо Кефала!
И мерзкий взгляд его,
И хищный как у льва оскал,
О, если бы ты слышал, как тебя он оболгал!
Лисий.
Олимпия, я так боюсь, что увидав мое уродство,
Ко мне ты охладеешь сердцем.
И не могу поверить, что Кефал, так низко пал,
Он струсил – да! Но чтобы дружбу он предал…
Олимпия.
Сегодня будет у тебя возможность в этом убедиться!
Ты сам узнаешь, что Кефал за птица.
Он скоро будет здесь.
Ты встанешь за колонной, и сам услышишь,
И поймешь, какую в душу влил мне ложь,
Тот, кого ты почитал за друга.
Лисий снимает капюшон. Олимпия от неожиданности вскрикивает, закрывает лицо рукой, отворачивается, испугавшись шрама на лице Лисия.
Лисий.
Теперь ты видишь все,
Как понимаю, зрелище не из приятных!
Поэтому и должен я уйти,
Чтобы не стать для счастья твоего помехой.
Олимпия бросается к Лисию, обнимает его, целует в губы.
Олимпия.
Мой, Лисий! Мой герой! Ты мой, мой, мой!
Люблю тебя! Не нужно мне другого!
Любимый мой, как ты прекрасен!
А что касается до шрама, мужчину и героя – шрамы только красят!
Всем телом и душою я твоя,
Ты мой спаситель, не давший мне несчастья выпить яд!
Слышится голос Кефала. Он обращается к Персеусу.
Кефал.
Эй, раб! Хозяйка у себя?
Персеус.
Да, у себя, и ждет вас с самого утра.
Кефал.
Тогда веди к ней!
Персеус.
Следуйте за мной.
Олимпия.
Идет он!
Лисий, спрячься за колонной!
Лисий становится за колонну.
Олимпия (указывая на дальнюю колонну).
Нет, не за этой, вон за той!
Вот так отлично, ты не виден вовсе!
Сейчас я выведу его на разговор,
Пусть он расскажет мне еще раз, как ты сбежал от персов.
Предавши, Родину и потерявши стыд,
И был позорно в спину стрелами убит.
Сцена 2
Олимпия выходит на середину комнаты, руками обняв себя за плечи, словно защищаясь от Кефала. Входит Кефал.
Кефал (бросаясь к Олимпии, пытаясь ее обнять).
Олимпия! Как ждал я нашей встречи!
Олимпия (останавливая Кефала рукой, не давая себя обнять, отходя от него на несколько шагов).
Постой Кефал! Успеешь мною насладиться!
Сейчас, хочу еще раз убедиться,
И твой рассказ о Лисии услышать.
Он сердце уж мое покинул, но,
Сомнений быть в нем вовсе не должно,
Когда с тобой пойду я под венец.
Кефал.
Ужель, Олимпия, тебе так интересно?
И должен я еще раз описать позорный Лисия конец?
Олимпия (садясь на скамью).
Доставь мне наслаждение такое!
Я с удовольствием тебя послушаю. Не скрою,
Слова из уст героя так приятно слышать,
Услады я не знаю выше!
Кефал.
Что ж, хорошо! Раз так тебе угодно, я, повторю рассказ,
О том, кто предал Родину… Афины… Нас…
Так вот, стояли мы в строю с Афин достойными мужами,
А на противной поля стороне, сынам Эллады персы смертью угрожали.
Вот, наконец, нам Мильтиад приказ отдал бежать,
Чтоб стрелы персов не сумели нас достать.
Щиты, подняв, мы двинулись вперед,
Я оглянулся, чтобы убедиться, бежит ли рядом Лисий,
Олимпия, он, бросив щит, копье и меч, бежал назад как крыса,
Что убегает от когтей пятнистой кошки.
Его окликнул я. Он не услышал, крик мой, за громом меди и железа.
И тут, его настигли стрелы персов!
И срезали, как острый серп, срезает куст полыни,
Как труса, что врагам подставил спину.
Олимпия.
Он умер сразу?
Кефал.
Мне это неизвестно.
Да и сейчас не очень интересен конец его бесславный.
А в роковой тот час, и вовсе, об этом думать было некогда.
С фалангой вместе я предался бегу,
Но не от персов, а совсем наоборот,
К рядам их, где варваров терялся счет.
Лишь после битвы, возвращаясь в стан,
Его увидел я. Лицом уткнувшись в землю, он лежал,
А рядом тот венок, что подарила ты…
Олимпия.
А может, он был жив?
Его дыханье не проверил ты?
Биенье пульса не пощупал?
Кефал.
Олимпия, он был мертвее мертвого!
И я побрезговал коснуться трупа!
Лишь взял венок, чтоб возвратить тебе,
Поскольку трус, пусть даже и мертвец,
Не должен прикасаться был к тому, что свято!
Из-за колонны выходит Лисий, капюшон плаща надет на голову, Кефал не видит его лица.
Кефал (возмущенно кричит).
Что это? Олимпия! Нас раб подслушивал!
Его бы надобно пороть плетьми!
(К Лисию)
Как смеешь ты?
Лисий снимает капюшон, Кефал в ужасе подается назад.
Лисий.
Венок был у меня под панцирем, Кефал…
Теперь я понял… Ты его украл!
Кефал (в ужасе).
Прочь, призрак! Прочь!
Олимпия! Ты видишь призрак?
Иль он явился только мне?
Олимпия.
Нет-нет, его я тоже вижу!
Я представляю, как ты поражен, Кефал!
Ведь Лисия погибшим ты считал.
Но выжил он, назло судьбе,
Чтоб стать судьей лжецу… Тебе!
Кефал.
Олимпия, позволь мне объясниться!
Олимпия.
Какие объяснения, Кефал?
Лисий.
Олимпия, я выйду. Больно сердцу.
Сейчас я друга потерял.
Лисий выходит.
Кефал (оправдываясь).
Олимпия, поверь, мной руководила лишь любовь к тебе!
Олимпия.
Любовь ко мне?
Кефал.
Да! Ради этого я дружбу, честь предал!
Олимпия.
Кефал, ты поступил как не имеющий души,
Словами о любви своей, мир больше не смеши!
И я, к тебе, как Лисий, поверь, не буду милосердна!
За твой обман, за гнусную на настоящего героя ложь,
Сегодня ночью ты из города уйдешь.
А если ты на это не решишься, то знай,
Что я о подвиге твоем, поведаю всем жителям Афин!
Кефал.
Не очень-то ты милосердна!
Олимпия.
Вы посмотрите на него!
Об этом кто бы говорил, только не ты!
Где милосердие твое таилось,
Когда ты мерзкою своей рукой под панцирем у Лисия,
Как в сердце ковырялся, чтобы венок достать,
Который я ему по праву подарила!
Не от того, что лучший он поэт,
А оттого, что я его всегда любила!
Кефал.
Олимпия, то было в прошлом.
Опомнись, наконец! Ведь он калека!
Еще, я слышал, разорен его отец!
Олимпия (в ужасе).
Кефал… да ты не только трус, но и подлец!
А что касается меня,
То лучше век свой с нищим буду коротать калекой,
Чем с трусом и бесчестным человеком!
С тобою мой окончен разговор, прочь!
И чтобы, этой ночью, ты из города ушел.
Предателей и подлецов судьбу ты знаешь,
Такого, здесь, в Афинах – не прощают!
Кефал.
Олимпия, прошу...
Олимпия.
Мне что, раба позвать, чтоб он тебя прогнал?
Кефал.
Ну что ж, я подчинюсь!
Желаю счастья вам! Отсель и до конца!
Олимпия.
Мы не нуждаемся в благословеньях подлеца!
Иди уже, Кефал! Сил нет, тебя терпеть!
Кефал.
Я ухожу. Собраться до темна мне бы теперь успеть.
Олимпия, дай что-нибудь на память о тебе!
Кольцо, иль ленту, что ты в тугие волосы вплетаешь.
Олимпия.
Уйди, Кефал! Ты мне противен!
Ужели, ты, не понимаешь!
Иль закричать мне?
Кефал.
Не нужно! Я ухожу.
Прощай, Олимпия!
Кефал разворачивается, уходит. Олимпия бессильно опускается на скамью. Вбегает Меланта.
Меланта (обеспокоенно).
Олимпия?
Олимпия (вставая).
Все хорошо, Меланта!
Где Лисий? Так много надо мне сказать ему!
Меланта.
Он во дворе, в беседке.
Олимпия.
Прошу, Меланта, проводи меня к нему!
Меланта.
Идем, сестра!
Олимпия и Меланта уходят к Лисию.
Сцена 3
Афинская улица. Слышится крик Водоноса.
Водонос.
Вода! Вода! Чистейшая вода!
Появляется Водонос.
Водонос.
Чистейшая вода! Она как будто с ледников Олимпа!
Сам Зевс, владыка смертных и бессмертных,
Свои уста к ней приложил!
Водонос ставит кувшин на землю.
Водонос.
Сегодня день прохладный, а потому, неважная торговля у меня!
Людей не мучит жажда. Ну, да и бог с ним!
Пойду домой, примерить надо новую тунику,
Я завтра приглашен на свадьбу.
Жених – герой-поэт!
Невеста – первая красавица в Афинах!
И я там буду не один! С возлюбленной моей!
Она дороже мне всех золотых талантов!
Ее зовут… Ее зовут Меланта!
Пойду! Примерить надо новую тунику.
Поднимает кувшин.
Водонос.
Эй, граждане, Афин свободных,
Спешите жажду утолить!
Вода! Вода! Чистейшая вода!
Она как будто с ледников Олимпа,
Нежней амриты вкус ее!
Сам Зевс – владыка смертных и бессмертных,
Свои уста к ней приложил.
Вода! Вода! Чистейшая вода!
Она как будто с ледников Олимпа,
Сам Зевс – владыка смертных и бессмертных,
Свои уста к ней приложил!
Эй, граждане Афин свободных,
Спешите жажду утолить!
Водонос уходит.
Занавес.