Все однажды уйдут, станет дом нежилой, неживой.
Заплутав в фонарях, по стене заметаются тени…
Но – останется жить в этом доме малыш-домовой,
И не будет мечтать об обмене жилья, о замене.
Что менять, если было ему и светло, и тепло?
Без хозяев пускай потемнеет, остынет громада –
Вдруг да станут они возвращаться, когда тяжело?
Пусть – всего лишь во снах, домовому немного и надо.
Он останется здесь, как обычно, хозяйство вести –
Для себя самого, и никто ему больше не нужен!
Пусть от дома беду он однажды не смог отвести –
Не виня малыша, будет дом с ним по-прежнему дружен.
Будет тишью звенеть, как звенели когда-то ключи:
«Все однажды уйдут! Не гноби, чудачина, себя-то!»
Будет жить домовой, и скрипеть половицей в ночи,
Но с опаской на скрип не придут старики да ребята.
Над Землею зима закачает седой головой,
Станет дом заметать – и закроет он белые веки,
И заплачет в углу одинокий малыш-домовой,
Но останется здесь. За хозяев, ушедших навеки.