Горько.
Всё в чашке холодного чая,
этой ночью, между мной и створкой.
небрежно, неловко ложатся строки,
трассируют небо, что то летит в ответ.
Ложки морзянка по чашке даст отстук,
в нашей истории текстом сквозит только отступ,
чай в одиночку всё подтвердит,
поставит на вид, уходящий декабрь,
что я тот же дикарь, но уже на год старше,
пещерным живу лишь огнём, хожу лишь конём.
и судьба не причём, раз всегда отвечает углами-
поделом малыш, поделом...
Тихо.
Изредка ветер проносится лихо. Намело,
это снег, всё логично, впрочем как в личном...
спички. чиркнет,
привычно ответит свеча,
что я с горяча мог о жизни судить,
быть или не быть, не ставил вопроса, я точно был.
может где то не прав, а где сверх лимита. Зашито...
говорят это нельзя зашить.
но зачем тогда нить...
зачем оно так дико стучит,
разве двигать одни оболочки?
нет, точно знаю зачем, этой ночью,
я без права летал на планеты, там где ты,
прячешься до сих пор и извечный наш спор,
кто и к кому наконец прилетит.
здесь нет привычных границ, лишь гранит, и на нём:
Только вперёд. С огнём!
Марс, особенный край. он странно всегда выбирает,
как март, который всё открывает,
нас декабрь опять сливает,
как таксист обнуляя строку.
Конечно случайно.
Знаешь, всё не так уж печально,
пусть какой никакой,
но я всё же хранитель тайны,
далёкой, но близкой такой.
таращится сквозь стекла фонарь изгой,
на свечу, что танцуя становится ниже,
ему бы поближе, но бетон неумолим.
вот к сцене этой подкрался дым,
чтобы главное скрыть...
Быть, только Быть
Настежь. окна раскрою, ворвётся снег,
наспех. ветер взглядом окинет стены,
меня продолжение стен, это гены,
свеча полыхнет улыбкой последней,
крепкий чай белый снег поглощает, всё тает.
я как будто случайно чашку задел.
поймать не успел...
к счастью