И неоновый вечер в снегу как волной осиян -
от иных, от невидимых ламп, и растет наважденье:
то ли, правда, родится в подполье господь христиан,
то ли время, добив до нуля, поползло к восхожденью.
Гражданин США, тунеядец, советский еврей
нам привил Рождество, даром что по не нашему стилю.
И плывет по годам в серебре караван декабрей,
потому что звезда заливает сияньем пустыню.
Ухватись за волшебный обоз, закосив под волхва, -
он идет вникуда, и тропа захлебнулась от света.
Все пройдет навсегда. От всего остаются слова,
как следы на снегу. А потом остается вот это.