В двадцать первом часу двадцать первого дня
двадцать первого года двадцать первого века
снисходительно счастье снизошло на меня –
стихотворца, мечтателя и человека…
…будто пьяница, вдруг передумал в запой,
иль игрок куш сорвал в миг последнего шанса!..
Я стал первым. Единственным. Избранным. Мной.
Доказал. Доволок. Дописал. Состоялся.
Плеск волны за бортом. Каравелла плыла.
Урожай… всё по Фрейду: переспелые груши…
Изменился пейзаж за окном, а дела
вдруг пошли круто в гору, сомненья разрушив!..
…мне цветы, предваряя любовный фристайл,
устилали постель, точно гроб при прощании.
От успеха, эмоций, я сразу устал,
как от женских восторгов и обещаний!..
Как от денег, роскошеств, обилия слов!
Как от бремени «рупора нашей эпохи» !..
Оказалось, к признанию я не готов –
не для этого в муках я выискивал строки!
Моя муза не там, где скучает бомонд,
где богатство естественно до неприличья,
да и взгляд мой старел от дворцов и ротонд,
от швейцаров, ливрей, дифирамбов, двуличья!..
Там всё очень непросто и не про людей,
там любовь адвокат оцифрует в достаток,
там всё можно купить, если можешь – владей,
а не хочешь – продай, но не сдохни с досады!..
…я на выходе сдал свой счастливый билет,
для поэта излишества представляются вздором.
Сон истлел поутру, как из притчи скелет,
что дежурит в шкафу за высоким забором!..
Ангел тихо взлетел, и дорога легка,
но горчила строка с пережитого стресса!..
Я ушёл налегке. Я смотрел в облака.
Я опять победил персонального беса…