В стареньком квартале Гринвич-Виллидж,
в домике невзрачном, небольшом,
люди "от искусства" тихо жили,
и "служили" кисточкам с пером.
Там сдавались студии, квартиры,
"рисовались" холст и полотно,
были эти люди с Богом в мире,
вся их жизнь- искусства волшебство.
Осень как всегда грустна, дождлива,
самое то время для простуд,
ни портвейн, ни вина или пиво,
не могли унять тот злой недуг.
И "богема" как и все "мирские",
также не укрылась от него,
и звучало слово- пневмония,
были жар и холод от того.
Так же и художница Джоанна,
осенью промозглой и сырой.
лежа меж подушками дивана,
хворь делила с грустною и тоской.
И смотрела в окна молчаливо-
в них же облетал осенний плющ,
ветер все срывал неторопливо
листики и в этом был гнетущ.
С каждым днем- все тягостнее мысли,
и Джоанна думала о том,
что когда уйдет последний листик,
и она "покинет" "жизни дом".
И она сама как листик этот
в небеса возможно воспарит,
(тронула легенда та поэта,
что прочел историю как миг).
А подруга Сьюзен утешала,
говорила теплые слова,
для Джоанны слов тех было мало-
все в тоске решила для себя.
Облетал тот плющ все неустанно,
вот уже почти и нет листвы,
осень на дворе- ничуть не странно-
тают те листы, как миражи.
Тает вместе с ними и Джоанна-
с каждым днем слабее и слабей,
неутешна также и Сюзанна,
раньше жизнь была их веселей.
А теперь лишь грусть, тоска, простуда,
да еще в окне тот самый плющ,
и та жизнь, до тех времен покуда,
он еще хоть сколько то "цветущ".
Да, еще забыла вам поведоть,
об одном престранном старичке,
том, что приходил их все проведать,
жил же рисованьем на холсте.
Был тот старичок ужасно вздорным,
ну почти что даже дебошир,
и твердил все годы неуклонно-
что создаст "немыслимый шедевр".
Только тот шедевр не создавался,
оттого и пил художник тот,
да "рекламной ерундой" питался-
рисовал плакаты он как мог.
Звали его Берман-неудачник,
и шутили про его "шедевр",
что поставил он себе задачку,
"малярам" обычным не в пример.
Рассказала Сьюзи о тех листьях,
что летят с "проклятого" плюща,
и рождают у Джоанны мысли.
грустного и хворого конца.
Берман поругал тогда девчонку,
но взглянул на плющ и на листы,
дождик барабанил по оконцу-
листья улетят- как ни крути.
А на утро как раскрыли шторы-
виден был всего один листок,
тот листок "маячил" словно морок,
и не улетал как мотылек.
Так тянулись дни и вот что странно,
листик тот все силы возвращал,
и уже здорова вновь Джоанна,
только старый Берман вот пропал.
А потом художницы узнали,
лист нарисовал тот старичок,
и ненастной ночью пока спали,
прикрепил "последний тот листок".
Сам же этой ночью простудился,
был ведь очень древним тот старик,
но шедевр листочка получился,
хоть немного смялся и поник.
Умер тот простуженный художник,
а Джоанна думала о том-
что простой листочек тот бумажный,
лучшим стал шедевром и холстом.