Во мне ещё сияла молодость,
Когда нещадно и небрежно
Ветра, как дань, взимали золото,
Срывая царские одежды
С боярышника и бессмертника,
Разбросанных по бездорожью,
Их полыханье беззаветное
Опустошеньем подытожив.
Недоброй славою репейника,
Многоголосой птичьей распрей
Участки дачные овеяны,
Сады, пустынные террасы.
Когда же заморозки первые
По установленным порядкам
Ударили, я что-то нервное
Писала в черновой тетрадке.
Дождь снегу предоставил улицу:
Для долгожителя не жалко!
Кто не уехал, тот уснул - и всё,
Но восклицательные галки
Зрачками грозными уставились,
Черноголовы, узкоплечи.
Ах, эти бывшие красавицы,
Разыгрывающие вечных!
Сермяжной кривдой строчка полнится,
И ходят ходуном сомненья:
Зачем не многое мне помнится,
Но только призраки и тени?
Резные ставни рты разинули,
Дымки над крышей разбежались.
Зачем у памяти осиное
Центростремительное жало?
Земного не теряя облика,
Небесному не изменяя,
Я истину пускаю по боку,
Неуязвимая такая.
А запах наливной антоновки
Всегда был притчей во языцех.
И надо бы начать по-новому,
Но мне и старое годится.