Горевала ночью, при свече.
При свече? Как барышня, однако!
Луч дрожал фонарный на плече,
Да ругалась на котов собака.
Месяц плыл над крышами домов -
Где-то там, в созвездьи Ориона,
Лодочкой средь темных облаков
Под присмотром дядюшки Харона.
Лист кудрявый подлетел к окну,
Высохшей щекой в стекло потерся,
Будто ждал, что я ему шепну:
"Заходи, бездомный странник, в гости!"
Что за лихо - строчки без греха!
Скажут: "Недомолвки рифмоплета!"
Пригорюнясь в уголке стиха,
Буду во языцах анекдотом.
Как давно не моден слог тихонь,
Как давно при свечке не горюют,
И душой обжегшись об огонь,
Пряча боль, на пальчики не дуют!
И ищу я взглядом за окном -
Что скрывает звезд немая строчка?
Не оттуда ль весточка с листом -
Ласточка, весталка, заморочка?
И приснится вдруг мне странный сон,
Однодневки сон - эфемериды:
Ионическая женственность колонн
Во дворце Эфесской Артемиды.
Ты, охотница, властительница чар,
Ты была подругой Персефоны,
Помнишь - мы бранились сгоряча,
Дерзкой быть кому, кому же - скромной?
Лист кудрявый, ты летел к окну,
В блеске брызг разнузданной рекламы,
Дождь полночный над тобой всплакнул
И утих, свой исчерпав регламент.
Притушил ночных небес хитон
Фонари в пустых аллеях сада,
И блеснул зарницей небосклон
В улицы, где спряталась Эллада.
Горевала ночью при свече!
При свече, хоть смейтесь, горевала!
И угрюмый ворон на плече
Стражем был, чтоб я не задремала.