В тихий, унылый лесок молодые тирийцы вошли,
связкой кувшинов звеня, продвигаясь походкой нетвёрдой,
слыша их, вздрогнул дракон, и повёл огнеглазою мордой,
медленно вылез на свет, засинел в серебристой пыли.
Затрепетали бойцы и от страха к земле приросли,
змей же глотнул, зашипел и над соснами аркою гордой
встал, засверкал гребешком, изогнулся чешуйчатой хордой,
стиснувшей горло небес, как волокна смердящей петли.
Кадм, забывая дышать, неподвижно стоял и смотрел,
как отягчается высь, и лазурь уплотняется монстром,
великолепьем вреда непостижным душе и уму,
как синева глубины под лавиной блистающих стрел
обозначает себя в этом образе, диком и остром,
внятно теперь говорит, и впервые не лжёт никому.