Старый Лувр тяжел и мрачен.
Он открыт лишь в дни торжеств.
Помнит он и в недрах прячет
Каждый звук и каждый жест.
Потускнела уж корона,
Опустел давно альков,
Но звучит под сводом эхо
Гулкой поступи веков.
Le vieux Louvre
Large et lourd
il ne s'ouvre
Qu'au grand jour
Emprisonne
La couronne
et bourdonne
dans sa tour.