Уж ветви, ветви все оголены,
Но не коснулся еще снег земли,
Узором инея плющи обрамлены,
Наждачной стружкою легли
Колючки инея на чащи ежевики.
Вздыхает ветер в лиственной пыли.
Но вдруг - меж ливнем света блики,
И перья можно выжимать,
Похожие на клёкот крики
Ручей пытается издать,
Бежит с трудом под слоем листьев,
Меся собой трясины гать.
И все что спеть нам сможет птица
Зимой - лишь пару жалких нот,
Луна вокруг земли кружится,
Как глянцевый огромный лёд,
и отражает небосвод.
Изящных линий хоровод -
Не видел я таких красот!
Но через веток черноту -
Струящийся поток идет,
Стремящийся за ту черту,
Куда огнем багряным шар
Закатывается в темноту.
Пылающих фиалок жар
На дне берилловых озер,
Брегов золотоносный дар
Реки Пактол волнения хор,
Расплавленных цветов поток
Течет, течет, как лава с гор.
Опал последний лепесток.
Заката наступает срок.
Gerard Manley Hopkins (1844-1889)
Winter with the Gulf Stream
The boughs, the boughs are bare enough,
But earth has not yet felt the snow.
Frost-fringed our ivies are, and rough
With spiked rime the brambles show,
The hoarse leaves crawl on hissing ground,
What time the sighing wind is low.
But if the rain-blasts be unbound,
And from dank feathers wring the drops,
The clogg’d brook runs with choking sound,
Kneading the mounded mire that stops
His channel under clammy coats
Of foliage fallen in the copse.
A single passage of weak notes
Is all the winter bird dare try.
The moon, half-orb’d, ere sunset floats
So glassy-white about the sky,
So like a berg of hyaline,
Pencill’d with blue so daintily—
I never saw her so divine.
But thro’ black branches—rarely drest
In streaming scarfs that smoothly shine,
Shot o’er with lights—the emblazon’d west,
Where yonder crimson fire-ball sets,
Trails forth a purfled-silken vest.
Long beds I see of violets
In beryl lakes which they reef o’er:
A Pactolean river frets
Against its tawny-golden shore:
All ways the molten colours run:
Till, sinking ever more and more
Into an azure mist, the sun
Drops down engulf’d, his journey done.