Редакция газеты «Русское слово» № 9-10 от 19 марта 2021 года поместила два отзыва на книгу Бориса Мариана «Штрафная зона» («Воспоминания блатного студента»).
Сергей Маслоброд в большой статье сделал объективный анализ книги и я, автор этой статьи, рад за С. Маслоброда, полностью присоединяюсь к его анализу – выводам по теме – содержанию книги «Штрафная зона». Но тут же, ниже, помещена сентиментальная проповедь-поучение в адрес Б. Мариана от редактора газеты Аллы Коркиной.
Уважаемая литератор-поэтесса смогла бы оценить чисто литературное мастерство коллеги, старшего по возрасту, было бы это вполне закономерно, профессионально и необходимо. Однако А. Коркина пытается взять на себя роль политической судьи диссидентства в развале Советского Союза. Так, с первых строк заявляет: «В исторической перспективе теперь мы знаем, что все это были люди-разрушители великой страны СССР, то есть исторической России». Во-первых, кто это – МЫ? Если статья подписана одним автором, одним лицом? Во-вторых, не все мы согласны считать, что диссиденты были разрушителями, виновниками распада СССР.
У царя Соломона есть мудрая мысль, ей более 3000 лет: «Кто говорит первым, всегда кажется правым, пока не придёт тот, кто будет его расспрашивать» (Гл. 15, ст. 17) Или, добавим, не только расспрашивать, но и высказывать своё, не совпадающее с выступающим, мнение.
В помощь себе А. Коркина берёт из «прекрасного далёка» высказывания диссидента Александра Зиновьева. К нему я вернусь позже. Года три назад я предложил молодому священнику, отцу Андрею Вознюку, помощь. В виду того, что в проповедях с амвона и в поучениях есть немало мыслей, которые надо пояснять с точки зрения знания и здравомыслия сего дня, с точки зрения науки, истории, философии. Однако отец Андрей мягко отказался от моей помощи: «Фёдор Семёнович, церковь не площадка для дискуссий». Не есть ли редакторская проповедь-поучение в адрес диссидента Бориса Мариана запрет на дискуссию, на площадку, с непогрешимым личным редакторским амвоном Аллы Аркадьевны?
Диссидентами стали старообрядцы в 17 веке и ни один из них не желал разрушения России. Даже те, кто ушёл от кровавых преследований, чтобы «отсидеться, пока успокоится» (выражение Д. Николаева) за границу, не желали, не молились за разрушение России. Дьякон Фёдор, сиделец с протопопом Аввакумом, писал: «Из тьмы словес и стихов в книгах святых, ими же забросаю и забию всякого врага Христова, яко камением». Не Русь, как государство, желал «забить словесами, яко камением», а всякого врага Христова – Никона и царя с их блюдолизами и придворными.
Из тех 200 человек философов, историков, учёных – цвет русской нации, которых Ленин изгнал в Германию на двух пароходах, вряд ли кто нашёлся из вынужденных диссидентов, желающий развала, гибели России.
Ленинская партия, созданная не на коллективистских, не на кооперативных началах, не могла не создавать диссидентов. Корпоративные условия, внедренные в руководство партией самим Лениным, не изменились вплоть до её падения – развала СССР.
Ленин о крестьянине-единоличнике сказал: «При частной собственности на землю из крестьянина ежедневно, ежечасно, ежеминутно рождается хозяйчик, помещичек, эксплуататор». Так и партия коммунистическая ежедневно, ежечасно, ежеминутно рождала диссидентов, больших и малых, известных и тайных, изгнанных за границу и притихших, приспособившихся к ситуации (на время, на случай).
Приведу пример из своей жизни. Служил в армии, в штабе полка при технической части. На втором году майор Таланов, секретарь парторганизации штаба, заявил: «Подозрительно, Каунов, тебе партия доверяет военные секреты, а ты до сих пор не член партии». Конечно, по долгу службы я вёл формуляры на все имеющиеся в полку танки, бронемашины, автомобили по их маркам и т.д. Но все писари отделов в секретной части проходили инструктаж о сохранении военной тайны и дополнительно расписывались об этом. Но майору, видать, этого было не достаточно, и он намекнул, что если я не подам заявление кандидатом в члены КПСС, то есть возможность перевода на третий год службы в пехотный батальон. Я майору ответил, что в таком случае комиссуюсь из-за обширного плоскостопия, из-за которого меня не взяли во флот. Я до армии прошёл двухмесячную легководолазную подготовку к службе-обучению в Севастопольской военной школе водолазов, но на последнем медицинском осмотре меня из-за плоскостопия забраковали. Я мог бы и не служить, но чувство неполноценности, которое витало в те годы (конец 60-х) из-за подозрительного здоровья заставило меня идти в армию. И я не хотел своим отказом от членства в партии сделать проблему непосредственному начальнику подполковнику Теряеву – заместителю командира полка по технической части. Потому на заявление майора Таланова, что партия доверяет мне свои секреты, я ответил: «Я давал присягу служить Советскому Союзу согласно текста присяги, и Родине, стране, но не партии». Он мне в ответ: «Но ты не можешь отрицать, что партия наша – организатор всех наших побед и достижений, даже в космосе, а тем более в Великой Отечественной войне». Я ему ответил, что в первой Отечественной войне 1812 года партии не было, тем не менее русские войска после взятия Парижа строем на площади спели пасхальные стихеры: «Да воскреснет Бог и разыдутся врази его!...» Об этом я знал из рассказов моего деда Трофима и его брата Ивана. Казачество, возглавляемое графом Платовым сыграло не последнюю роль в войне с французами. Так между мной и настойчивым функционером от партии возник холодок маленького диссидентства. Я не пл;чу и не прошу читателя слезиться и приписывать мне героизм, как теперь пишет А. Коркина о Б. Мариане, что он своей книгой «героизирует себя, да так, чтобы и самому прослезиться, да чтобы и мы прослезились над его «героическими буднями».
Я прочёл книгу «Воспоминания «блатного студента». Общий мой вывод таков, что Б. Мариан глубиной и высотой своего незаурядного таланта писателя, журналиста, юмориста достиг цели. Показал, что даже в лагере спонтанно, незаметно, неофициально идёт ежедневная борьба двух противоположных полюсов-идеологий. Официальный партийно-коммунистический лагерный полюс куражится, хамит, осуждённый полюс, закаляясь, выживает и побеждает. Причём у автора Б. Мариана нет нигде намёка на антисоветскую, антирусскую русофобию с целью развала СССР, как увидела где-то А. Коркина.
А. Коркина пишет: «Со своей этой антисоветчиной Борис Мариан опоздал. В 90-е годы на головы жителей СССР было обрушено столько этого «добра» в исполнении гораздо более ярких писателей-диссидентов». Смею заметить, что в истории Русского мира на протяжении тысячелетия провалов, чёрных дыр было немало. 3-хлетняя Смута после Ивана Грозного, где чуть было не воцарилась Польша в Москве, изгнание старообрядчества за пределы России, октябрьский переворот и, наконец, развал России в конце ХХ века. Историкам, философам никто не запретит скрупулёзно рассматривать роль личностей, идей, научность этих идей, приведших к катастрофе. Будут изучаться каждое слово, фраза, заметка на полях того или иного деятеля, участника судьбоносных событий. И эти детали, большие и кажущиеся на первый взгляд маленькими, будут для исследователя и вдумчивого читателя новизной, открытием, без претензий на «Нобелевку».
Использую фразу А. Коркиной: «Президент России – выдающийся политический деятель России». В интервью Путин сказал, что Ленин – не государственник, лишь политический деятель, расчленил Россию на не бесспорные национальные территории республик, тем самым заложил мину замедленного действия на развал СССР, когда экономика, организованная на ничейной собственности, зашла в тупик. Диссиденты к развалу СССР никакого политического, экономического, государственного, юридического отношения не имеют. Да, они пострадавшие.
Но большинство диссидентов были настроены на безусловное сохранение СССР, без компартии и замордованной ею изначально при Ленине власти Советов. Борис Мариан своей книгой ничуть не примыкает к диссидентам, радующимся развалу СССР. Он не предлагает в 22-х пунктах коренных противовластных, противопартийных изменений, не трогает главной составляющей экономики социализма, не зовёт к денационализации земли, фабрик, заводов и т.д. Более того, не разбирает антинаучные ошибки марксовой теории, построенной на идеалистических, необъективных, антиприродных вымыслах.
Повествование о пребывании, о жизни в «Штрафной зоне» не измазано со злорадством чёрной сажей. У Б. Мариана, как у великих импрессионистов, чёрное показано в вибрирующей световоздушной атмосфере-перспективе, где рядом со злом на правах непобеждённого существует добро. Летом 1917 года (до переворота) художник М.В. Нестеров выполнил портрет двух знаменитых философов С.Н. Булгакова и П.А. Флоренского. Павел Флоренский, в белом подряснике, опустив голову, являет собой образец кротости, смирения мышления. С. Булгаков наоборот – одет в чёрное – полная противоположность, олицетворение деятельности, решительности, непримирения. Писан портрет на природе в световоздушной среде-атмосфере.
Образ природы дополняет этот контраст. Освещённая на первом плане тёплым светом полянка и тёмный грустный лес вдали. Оба – диссиденты. Одного – С. Булгакова – выслали пароходом с Бердяевым, Ильиным, Лосским, Франком и другими навсегда в Европу, другой – П. Флоренский, священник, философ, учёный, немало научных открытий сделал даже в Гулаге – остался в России и был расстрелян в декабре 1937 года. Иван Ильин, живя за границей, тщательно исследовал, наблюдал, как развивалась Россия после Октября, горячо любя Россию, предсказал возможное расчленение России после падения большевиков за полвека вперёд. Работа И. А. ильина «Что сулит миру расчленение России» была написана в 1950 году. Советую перечитать! Гонимая волна диссидентов при Ленине по интеллекту, по любви к Родине была возвышеннее, ответственнее за слово, чем, скажем, диссидент Александр Зиновьев.
Я давно знаком с его литературным «ибанизмом», о котором он взахлеб пишет в «Зияющих высотах». За что его выгнала не только партийно-советская власть, но и литературные круги, союзы – за его «ибанцкие перлы»:
Ибанец! Верь! Взойдёт она,
Заря пленительного счастья,
Построит псизм страна
Сполна, а не отчасти.
Эй, ибанцы! Просыпайтесь!
Петушок пропел давно!
Попроворней одевайтесь!
Псизм стучится к вам в окно!
Есть и другие прозаические «находки ибанизма» в этом антисоветском «новаторском опусе».
Изгнанный из СССР он и на Западе не был принят с «ибанскими» поцелуями в кругах ещё живших диссидентов первой Ленинской волны. Судя оп его интервью в Ютубе, он не был глубоким философом. «Да, я не марксист», - утверждал, гордо позируя зрителю, А. Зиновьев. Но дальше этого не шёл. Почему, какие позиции Маркса в его учении не верны, с чем не согласен – молчание. Но взахлёб хвалит личность Сталина и тратит много слов на предателей коммунизма вверху, не касаясь экономических вопросов. Скажем, почему два завода, Харьковский и Волгоградский, выпускали тракторов в пять раз больше, чем в США. Но трактор при этом без ремонта работал только 9 часов. В СССР основным экспортируемым товаром был очень удачно сконструированный автомат Калашникова, но ни трактора, ни комбайна, ни телевизора, ни одного автомобиля СССР не мог продать за рубеж. Почему, даже оголив от молодых тружеников сёла России и республик, освоена была ныне заброшенная целина, а хлебушек продолжали закупать в Канаде и в США.
Двоюродный брат моей жены, капитан второго ранга, Старченков Фёдор Григорьевич, при строительстве в Египте Асуанской плотины был переодет в гражданскую форму и отвёз на гражданском сухогрузе в помощь другу СССР Абделю Асеру двадцать экскаваторов «Беларусь» и два, к ним в придачу, больших ящика марксистско-ленинской брехни на арабском языке. После выгрузки подарков с обязательным митингом, капитан второго ранга увидел неподалёку, как работает английский экскаватор подобной величины, как «Беларусь». Мне он признался: «Я онемел: крутится на этом экскаваторе ковш на 180 градусов» ...
И последнее, о танцах. «Танцуют все». Да, Борис Мариан с присущим юмором описал существовавшую действительность в пятидесятые годы. Я, неплачущий мелкотворный диссидентик, помню, как учительница то ли в пятом, то ли в шестом классе учила девочек танцевать без аккордеона, без музыки, хлопая в ладоши: «Папа, купи мне калоши, я станцую танец хороший. Мама, купи мне ботинки, я станцую танец кабардинский». При этом девчонки лихо приплясывали, а учительница тоже что-то отбивала каблучком под песенку.
А. Коркина, как не очень долгая балерина, попыталась по-женски, если не сказать по-бабски, ущипнуть, да побольней, с выкрутасом, что Б. Мариан не оценил безумство советской власти, где открывались театры, производства, академии наук. Добавлю от себя, открывались художественные музеи, куда дарились (они и в Кишинёве есть) картины, этюды Репина, Сурикова, Маковского, Рериха, Г. Серебряковой, П. Орлова, Рициони и др. художников. Б. Мариан признаётся письменно (читать надо до конца), что те «бальные вечера в убогом сельском клубе пробудили во мне интерес к российской литературе, культуре, к русской старине вообще». Кроме того, я до сих пор могу без боязни выйти на танцпол и красиво исполнить, например, вальс-бостон или те же «па-де-карт» или «па-де-спань». Алла Аркадьевна, что ещё надо мне Вам сказать, вернее, у Вас и Бориса Мариана спросить?
За неделю до получения газеты, в которой помещена статья А. Коркиной, я сделал «открытие», заглянув в Ветхий Завет. Пророк Иона упрекнул Бога, почему Бог не карает Ниневию, город грешников, отступивших от заповедей Божьих. На что Бог ответил: «Мне ли не пожалеть Ниневии, города великого, в котором более ста двадцати тысяч человек, не умеющих отличить правой руки от левой?» И это написано по крайней мере, за три тысячи лет до того, как Александр I обул армию России с правой и левой обувью. А как же танцевали господа до того? В какой обуви?
И опять к А. Зиновьеву. Этот диссидент, живя в Германии, не видел, что в СССР шла работа по философскому, научному объяснению вопроса, почему при Ленине была сделана замена 130 тысяч помещиков, руководящих Россией, а вместо них Ленин надеялся, что «240 тысяч членов большевистской партии вполне справятся с задачей построения коммунизма». На год перестройки компартия насчитывала уже 19 миллионов членов. И что? А. Зиновьев не знал, что в 1989 г. был издан учебник для ВУЗов в издательстве политической литературы г. Москва, в котором авторский коллектив в количестве 12 человек, академики, доктора философских наук, кандидаты, члены-корреспонденты АН СССР и с ними 14 человек соавторов, сделали вывод на стр. 273: «На новый уровень должна выйти философия в постановке проблемы противоречий.
Стало ясно, что трактовка, предполагающая в качестве единственного пути разрешения противоречий уничтожение одной из сторон, не может быть в современных условиях не только главной, но и верной. Особого внимания заслуживает тип социальных противоречий, не просто основанных на взаимодействии двух полюсов, двух противоположностей, в которых каждая из противоположностей претерпевает существенные изменения, не уничтожая при этом другую».
При переводе на простой пролетарский язык Маркс слепил чепуху, утверждая, что материя создаётся в борьбе противоречий. Материя создаётся союзом, союзом противоречий, не уничтожающих при этом друг друга.
А ещё раньше доктор наук, иммунолог Рэм Петров в 1971 году издал книжку «Сфинксы ХХ века», где записал святую мысль: «Уверенность учёного – это вера, основанная на длительных наблюдениях, сопоставлениях, точных знаниях. Уверенность невежды – это вера, основанная лишь на вере. Эта вера приводит к мистическим учениям, где всё основано не на опытах, не на доводах разума, а на указаниях авторитетов. Вера невежды, подкреплённая авторитетом ещё большего невежды, порождает решимость невежд – тоже силу немалую.
Решимость невежд может приостановить прогресс. К счастью, это явление временное». (стр. 11, «Сфинксы ХХ века»)
Хочу остановиться, но ощущаю, подобно моему тёзке, дьякону Фёдору, что я тоже накопил тьму словес из разных книг (коммунистических и антикоммунистических), которыми, «яко каменьями забию всякого, кто винит диссидентов в развале СССР. Они были лишь свидетелями. Ф. Энгельс 12 апреля 1853 года писал И. Вендемейеру: «Под давлением пролетарских масс... мы в прорыве партийной борьбы печатными заявлениями, планами будем вынуждены производить коммунистические опыты и делать скачки, о которых мы сами знаем, насколько они не своевременны. При этом мы потеряем головы – надо надеяться, только в физическом смысле, – наступит реакция и, прежде, чем мир будет в состоянии дать историческую оценку подобным событиям, нас станут считать не только чудовищами, на что нам было бы наплевать, но и дураками, что уже гораздо хуже».
Вот это пророчество второго лидера коммунизма (!) из книги Б. Мариана «Штрафная зона»: «Человек 30 штрафников лежали мордой в землю,.. вояки раздавали удары по кому и чему попало... мне досталось по полной: одна бляха по спине, вторая, скользящая, - по шее. Мы лежали под палящим солнцем, изнывая от жар и боли. Вокруг, рассевшись по периметру, отдыхали спецназовцы, сбросив потные гимнастёрки. Тишину взорвала латиноамериканская песня «Тумба-ле-ле, тумба-ле-ле, о-ля-ля!». Песня разливалась из динамика, укреплённого на высоком столбе посредине посёлка. Вот тогда, корчась от боли в спине и слушая меланхоличную песню, я думал: «Когда-нибудь я напишу об этом». И написал. И правильно сделал.
Далее Б. Мариан описал, как выгружали обожжённые кирпичи ещё из неостывшей печи: Стоящие наверху принимают летящие кирпичи снизу.
Наверху 20 градусов мороза, ниже чуть, в середине 15-18 градусов тепла, а внизу температура +50, +60 градусов, там плавятся, горят подошвы кирзовых сапог. Идёт бешеная работа слаженного звена, ибо «на кону» со стороны начальства двенадцать пачек чаю и одна – папирос. А со стороны з/к «не держать слово считалось западл;». Вместо пяти часов работу звено завершило за четыре часа».
Книга интересна тем, что написана отдельными рассказами, где даются характеристики собратьев по лагерю. Не могу не заметить, как тепло Борис Мариан описал семью русских интеллигентов Кривошеиных, где в подарок получил шапку адмирала Колчака. Не менее интересен разговор с советским интеллигентом майором Лапшиным, который тайно с воли приносил разные газеты. 12 января 1962 года блатной студент получил свободу, в момент увольнения он майору задал вопрос: «Как можно назвать советскую власть – диктатурой пролетариата, однопартийной демократией, народным правлением?» Недолго думая, майор ответил, даже полуулыбкой не дав понять, что шутит: «Диктатурической демократией».
Столкнувшись с реализмом, Ленин на последнем съезде, XI, где он присутствовал, вынужденно признался: «Построить коммунистическое общество руками коммунистов – это ребячья, совершенно ребячья идея! Коммунисты – капля в море, капля в народном море! Мы можем управлять страной только тогда правильно выражаем то, что народ сознаёт. Без этого коммунистическая партия не будет вести пролетариат, а пролетариат не будет вести массы, и вся машина развалится» (XI съезд РКП(б) – 1922 г.)
Вчера в Ютубе наткнулся на видео, как через каждые 18 месяцев квасят в ванной (почти столетие уже) труп мавзолейного постояльца. Окоченевшее тело одевают в чистое бельё. Господа читатели! Видел впервые! Стошнило!!! Ну если б такой ритуал проводили в джунглях Амазонки, где не было ещё цивилизации, или в глухих островах Новой Зеландии, где ещё сохранились племена папуасов. Но в центре Москвы! В сердце России! Царит, не стыдясь позора коммунистический «ибанизм», идольское шаманство. Ну не насмешка ли над русской культурой, русской цивилизацией?! Что бы сказали Толстой, Чехов, Достоевский, Пушкин? «Я уже кричу, бросая каменья», - взято у А. Зиновьева (хорошо, что А. Коркина напомнила о нём). До каких пор будет и дальше продолжаться «псизм»? Ведь при жизни владелец трупа сам сказал, что молитвенников-коммунистов в народе – капля в море! Капля в народном море!
В романе Александра Проханова «Ангел пролетел» есть строки: «Государство, построенное мертвецом, умирало. Живые бродили среди могил, мучились, проклинали, молились, старались выбраться из их лабиринта, не могли. Путь был утерян, чертёж лабиринта забыт, тайна строительства хранилась в жёлтой костяной голове, лежащей на малиновой подушечке». Не совсем верная мысль у Проханова про чертежи лабиринта. Из трёх идеологов коммунизма ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин не работали в сфере производства материальных ценностей.
У Ленина «чертежа государственного лабиринта» с тайной строительства в «жёлто костяной голове» никогда не было, и быть не могло. Только цель одна была – власть, власть в любой сфере: в издательстве «Искра», в партии, в государстве. Метания от одного полюса к другому преследовали ту же цель – удержаться у власти. Подмять под себя друзей, противников, колеблющихся, кто мало мальски имеет другое мнение. Струве называл Иудой, Чернова – негодяем, Радек – нахальный, наглый дурак, Троцкий – шельмец, иудушка, подлейший карьерист, Плеханов – трусливый изменник, Каутский – поганенький, дрянненький, самодовольный лицемер, Богданов – подлый трус, царь Николай II – слабоумный и другие плевки: холуй, лакей, наймит, подонок, проститутка, ренегат, шовинист и т.д.
Ещё не придя к власти, за 12 лет до неё, пишет в письме к А.А. Богданову на заявление, что (февраль 1905 года) нет людей для революции: «Нужны молодые силы. Я бы советовал прямо на месте расстреливать на месте тех, кто людей нет. В России людей тьма, нужно только смелее и шире, шире и смелее, ещё раз шире и ещё раз смелее вербовать молодёжь, не боясь её. Время военное, молодёжь решит исход всей борьбы, и студенческая, и ещё большая – рабочая молодёжь» Вербовать любой ценой, обманом цели (всю землю крестьянам, заводы – рабочим). Деньги добыть любой ценой, взять у Германии, у С. Морозова, грабить банки. Агитаторы за революцию не должны работать на хлеб, они должны быть на содержании партийной кассы».
Я перечислил (ещё не все) человеческие качества «вождя». Вот, к примеру, Мартов вспоминал: «Были в гостях у Либкнехта с Ильичом. Во время ужина жена Либкнехта подала курицу и чисто по-женски уделила время и мужу, и гостям, рассказала о ценах на базарные продукты. Ильич после ужина у четы Либкнехтов, выйдя на улицу, сокрушался: «Какое мещанство! Какое мещанство! Весь вечер о еде, о курице, о ценах, и ни слова о революции, ни слова о революции! Какое мещанство!»
Дополнить образ Ильича как человека помогут ещё детали характера.
Своих историков, философов, учёных не жаловал вниманием: «гнилая интеллигенция», даже «гавно». Алексея Максимыча Горького отправил на отдых. «Иди, милый, отдыхай, а то атакуют тебя фрейлины Вырубовы, чтоб я разрешил носит арестованному царю Николаю (конечно, слабоумному) полковничьи погоны в Екатеринбурге. Тов. Горький, за «Буревестник» и роман «Мать» пролетариат благодарен».
Своих диссидентов выгнал, но принимал Жида, Ромен Роллана, Бернарда Шоу, с капиталистом Хаммером якшался. Пели сладкие песни «вождю» Бертран Рассел, Альберт Эйнштейн, Махатма Ганди, Роберт Уэллс, Анри Барбюс, Лион Фейхтвангер, Джон Бернал, Рене Косен. Ну как же не сравнить такое поведение «вождя» с царём Алексеем, Никоном, патриархом из 17 века. Своих соотечественников-старообрядцев они жгли, гнали, вешали, а греческих митрополитов, епископов, бродячих униатов выслушивали, шли по их советам, одаривали пушниной, мёдом, деньгами. А недавнюю заграничную хвалу любили Горбачёв, Ельцин – диссиденты, натуральные, настоящие предатели СССР.
А как приготовил себя «вождь» к руководству в такой огромной стране, 1/6 части земной суши – России? Да никак! Ни опыта производственного, ни образования экономического. Рабочим и крестьянам обещал, что денег не будет. Рабочие будут вдоволь делать крестьянам сапы, лопаты, грабли, а крестьяне печь бесплатно рабочим хлеб, булки, печенье. Бо деньги при социализме не нужны. Рынок – это пережиток, стихия буржуазная. Рабочий и министр будут получать равную зарплату. На национализированной земле будут работать фермеры. Землю покупать не надо, бери сколько хочешь у государства в аренду. Но как следить, чтобы фермеры не богатели, не разнились богатством? Даже без наёмной силы один лучше обрабатывает землю, лучше ухаживает за растениями, применяет новые, лучшие сорта, другой работает не очень, «лежебок» (выражение «вождя»).
И «вождь» болел не за лежебока, а как забрать у «хозяйчика», даже на национализированной земле, прибыль, которую получил трудяга, не лежебока, сверх таковой ренты. Поэтому после переворота слово «фермер» «вождём» не употребляется. В ход пошли крестьянские массы, совхозы, коммуны, колхозы, кооперативы, трудовые армии и т.д. Шараханье, прыганье, как и предполагал Энгельс, «скачки», в 1853 году начались ещё до революции. То Советы нужны, то снять лозунг. То Учредительное собрание нужно, то обойдёмся без него, разгоним. То на III съезде комсомола обещает не допускать крестьянину торговать, бо крестьянин превращается таким образом в эксплуататора. Сказано 2 октября 1920 года.
Через год ввёл НЭП и лозунг «Учитесь торговать». То требует всех поголовно объединять в производственные кооперативы для общегосударственного кооператива – капитализма, то «не сметь командовать». Ценны только те коммуны, где все уже бесплатно работают. А таких – слёзы. Сталин ехидненько сказал: «дутые» коммуны».
На III съезде комсомола обещал комсомольцам, что через 15 лет будут жить при коммунизме, если будут «учиться, учиться, учиться». А НЭП серьёзно отодвигал уже эту «коммунизму» на два десятилетия дальше.
То, вот, вот грядет пролетарская мировая революция, а то, столкнувшись с порождённой бюрократией на ничейной собственности, заявил: «Ведомства наши – гавно и декреты от ведомств – гавно». И революции мировой нет!!!
Достойны внимания читателя даже его заметки на докладных, проектах, постановлениях, просьбах, письмах. Так, по инициативе «вождя» с весны 1918 года начались создаваться советские хозяйства (совхозы).
Цель была абсурдно безмозглая. Социализм не наступит до тех пор, пока существуют два класса – рабочие и крестьяне. Для уравнения в совхозах запрещено было держать в личном хозяйстве домашнюю птицу, мелкий и крупный рогатый скот. Приблизить крестьянина к условиям пролетариата. Установить 8-часовой рабочий день, ежемесячную зарплату, создать крестьянский профсоюз, устроить ежегодные плановые отпуска и т.д. Заменить индивидуальное хозяйничанье отдельных семей общин кормлением больших групп семей. (Т.36, стр. 74-75, пс)
На I съезде сельхозрабочих Петроградской губернии Ленин заявил, что «этот съезд в недалёком будущем превратится в единый Всероссийский профессиональный союз сельскохозяйственных рабочих, он станет настоящей опорой Советской власти, он будет передовой армией переделки всей сельской, деревенской жизни. Так, чтобы никакая эксплуатация, никакое господство богатых над бедными не могло бы возродиться на почве общего, объединенного, товарищеского труда».
Именно после этих слов заключительных поступили две записки «вождю»: почему нельзя по закону, статья 46: «Никто из рабочих и служащих не имеет права заводить в хозяйствах (дворах) собственных животных, птиц и огородов». «Вождь» ответил (не поленюсь, перепишу «ибанизм» вождя-«заибанца»( по лексике А. Зиновьева): «Как мне сказал товарищ из президиума и у вас в течение съезда велись как раз большие споры по этому вопросу. Это для меня не совсем ясно», - вот так ответил «вождь» и продолжил: «Зачем эта статья вошла в закон? Чтобы создавать общий труд в общем хозяйстве. А если снова заводить отдельные огороды, отдельных животных, птиц и т.д., то, пожалуй, всё вернётся к мелкому хозяйству. В таком случае, стоит ли огород городить? Стоит ли устраивать советское хозяйство?»
А дальше, читатель, вникните в эту галиматью вождя! «Разумеется, если вы обсудите этот вопрос, зная хорошо условия работы в Петроградской губернии, – мне сказали, что ваш съезд собран только из представителей Петроградской губернии, которую вы хорошо знаете, - несмотря на все соображения, говорящие в пользу общего хозяйства, придёте к выводу, что, допустим, нужно сделать временное исключение для Петроградской губернии, то мы рассмотрим второй раз этот вопрос. Но только вы нам должны постараться доказать, что это исключение действительно необходимо, что в Петроградской губернии есть такие особенности, которых в других местах нет, а не то и другие губернии попросят того же. Затем, следует пояснить, что эту меру вы рекомендуете правительству или настаиваете перед правительством, рассматривая её как меру временную, что на этот счёт едва ли может быть спор, что советские хозяйства, заслуживающие названия советского хозяйства, должны строиться на общем труде. ...вы же знаете, что всякая собственность на землю была отменена требованием громадного большинства крестьян 26 октября 1917 года, в первую ночь после нашей советской революции.
Эта общенародная земля, которая предоставляется под покупные хозяйства, называются они советскими хозяйствами. Может ли на советских хозяйствах снова развиваться старое мелкое хозяйство? Я думаю вы все согласитесь, что этого быть не может, быть не должно». Дальше «вождь» продолжил, повторил «ибанизм» (не хочу, противно повторять зиновьевское слово, но речь «вождя» вынуждает): «Если по условиям Петроградской губернии, по практическим его условиям, которые вы прекрасно знаете и которые мы, конечно, не могли принять в учёт, могли их и не знать, - если по этим условиям, обсудив этот вопрос внимательно, всесторонне, вы придёте к выводу, что (снова «жвачка») для Петроградской губернии можно сделать исключение, допустить изъятие на известное время, тогда, для того, чтобы мы переменили наше решение, постарайтесь дать (кому) возможно более точные доказательства этой необходимости, и я могу обещать, наверное, что мы ещё раз пересмотрим этот вопрос, в связи с решением вашего съезда в Совете Народных Комиссаров, а затем ещё раз рассмотрим его в Центральном Исполнительном комитете.
Мы обсудим, не следует ли из статьи 46, которая запрещает держать мелких животных и птиц, устройство собственных огородов и т.д., сделать изъятие для Петроградской губернии на известный короткий срок, при известных условиях».
Заметим, читатель, что эти дурацкие бюрократические «скачки», как предвидел Энгельс ещё в 1853 году, имели свои последствия. 16 марта 1922 года, спустя ровно три года в письме к Молотову для членов Политбюро по поводу тезисов т. Преображенского к «Основным принципам политики РКП(б)» в современной деревне «вождь» сделал (сенсацию) по каждому пункту замечания. Так в 14 пункте к V параграфу сделал «вердикт»: «Кадрами сельскохозяйственного пролетариата» объявляются «рабочие совхоза». Это не верно. Это «комчванство».
Гораздо чаще это не пролетариат, а и «пауперы», и мелкие буржуа, всё, что хотите. Не надо обольщать себя неправдой. Это – вредно. Это главный источник нашего бюрократизма. И это зря дразнит крестьян, обижает их. О «кадрах сельскохозяйственного пролетариата» в наших совхозах пока умнее помолчать будет. Организация этого крестьянского «пролетариата» (весьма разнообразного и пёстрого, больше похожего на... нечто неприличное, но не «кадры») «очень трудна». Не надо в тезисах говорить таких вещей, как «состав совхозов должен быть очищен от мелкособственнических элементов», ибо это вызывает смех, и законный (вроде очистки крестьянских изб от дурного запаха). Лучше помолчать! Почему? Планы, надежды на рождение пролетариата из крестьян, через совхозы равного по социальным признакам с заводским признакам с заводскими городскими рабочими не получились?
Почему после «дурацких трёхлетних скачков к коммунизму» топчутся вопросы: как кооперировать? Как бороться с плохими совхозами? С плохими кооперативами и коллективами? Почему в совхозах на национализированной земле не родилось опоры для Советской власти, передовой армии по переделке всей сельской, деревенской жизни так, никакая эксплуатация, никакое господство богатых над бедными не могло бы возродиться на почве общего, объединённого, товарищеского труда? Как мечтал Ленин 3 года назад на I съезде сельхозрабочих Петроградской губернии.
Почему в совхозах уже реально плодились и «пауперы», то есть нищие, бедные, и мелкие буржуа, и «всё, что хотите» (как выражался «вождь»). Преображенский в тезисах писал: «Крестьянское равенство рассасывается» - Ленин ограничивает с упрямством – «Так нельзя сказать». У Преображенского есть слова: «У бедноты в коллективах есть тенденция к падению» - Ленин исправляет: «Не «тенденция к падению», а задержка развития везде; падение – часто». А вот, прямо вопль «вождя», бессилие перед необходимостью НЭПа: «Как ограничить эти стремления кулачества и зажиточного крестьянства к эксплуатации, как защищать бедноту должно и может государство наше – в этом вся суть».
Преображенский был против «комбедовских способов», на что Ленин упрекнул: «Фраза сия вредна и неверна, ибо война, к примеру, может принудить к комбедовским способам». Критикуя «комбюрократизм» других, сам был родоначальником бюрократизма в виду своей безграмотности – политической и хозяйственной.
Рождение сельхозпролетариата в совхозах не состоялось по двум причинам:
1.Морально этическая составляющая присущая крестьянину, в рамках которой по объективным законам он подчиняется зову земли. Когда пахать, когда сеять, когда убирать. Только крестьянин чаще, чем рабочий, политик, интеллигент, смотрит на небо. Рамки, клетка совхоза были тесны для «хозяйчика» и пригодны для «лежебока».
Если нет живности своей на дворе, то копна с сеном останется под дождём. Отработав 8 часов по норме, спасать сено, перерабатывая часы, платить рабочему по норме сверхурочные. Оплата труда была мизерной, потому что вся продукция шла по заниженным государственным ценам в государственные кооперативы. Поддерживать, финансировать совхозы со стороны государства, Ленин предупреждал, что крестьянин скажет так и дурак будет работать, если искусственно поддерживать совхозы. Поэтому, видя такое безнадёжное положение с совхозами, Ленин записал: «О кадрах сельхозпролетариата» в наших совхозах умнее пока помолчать будет. Лучше помолчать!» Судьба совхозов со стороны государства была предрешена.
Гарантировать сельхозпролетариату в совхозах по примеру городских заводских рабочих никто не стал. Тема профсоюза для сельхозпролетариата была закрыта. Гарантии отпусков, больничных списаны.
21 мая 1921 года впервые Ленин употребил слово «колхоз» (коллективное хозяйство). Это слово родилось, но не было наполнено содержанием. Содержание вылупилось позже, после НЭПа. В колхозе никто не брался гарантировать ежемесячную зарплату, никому не нужны пенсии, отпуска, больничные листы, даже паспорта не нужны колхознику. А зачем? Налицо родился социалистический, антисоветский, бюрократический феодализм. Социальные условия, в которых формируется личность в детстве, в юности разные в людях. Эти условия становятся часто основой пожизненных взглядов на прошлое, настоящее, будущее.
Бориса Тихоновича Мариана сформировала семья, жизнь в селе при румынах и при советской власти. Власть «старалась» в Гулаге, «подправляла» его взгляды ударами солдатской бляхой. В эти же годы (как у Б. Мариана – 18-19 лет) Алла Аркадьевна видела Высоцкого, стоявшего на голове в театре, слушала в общежитии песни Рубцова, носила в карманах стихи, статьи журнальные. У меня в её годы, как и в годы Б. Мариана, в 19-18 лет в кармане лежал отвес для кирпичной кладки, могло быть два гвоздя 100 мм, с шнуром-причалкой, могла быть оторванная пуговица от рабочего комбинезона. Школу закончил в 1959 году.
Подал запрос в худ. училище им. Репина в Кишинёве. Ответ пришёл: общежития нет, стипендия 15 рублей. Отец прочитал, сказал «очень виновато»: «За 120 трудодней получил 100 кг пшеницы и восемь рублей зарплаты. Как жить дальше, сынок»? Я этих слов никогда не забуду.
Поступил учиться в строительное училище №3. Общежитие, питание, верхняя одежда – бесплатные. На второй год поступил на вечернее отделение строительного техникума на третий курс. Общежитие было при училище на ул. Щусева №3. Был, приехал навестить, у меня отец. Вышли на улицу провести его домой на автобус, и тут как раз шла тьма болельщиков – закончился матч футбольный. Улица Щусева упирается в ворота стадиона. Толпа возбуждённая шла по тротуарам, по проезжей части дороги. Шумели, размахивали руками, ногами, головами. Возгласы: «А Цинклер молодец, с подачи, а?» - «Да-да, здорово, Цинклер, нападающий, дал два решающих гола.» и т.д. и т.п. Мой отец остановился, глядя на обезумевшую толпу, сказал: «Без вина люди пьяные. Они же все придут домой голодные, им же хлебушка надо дать. Вот куда колхозный хлебушек уходит». Да, я и все бесплатно учились.
Но не все же слышали таких слов от родителей, как я? В этом мы разные. Я никогда не забуду, что я учился бесплатно, но мой отец и мама работали в колхозе (никогда не забуду) тоже бесплатно. Владимир Рябушинский во время НЭПа писал: Теория хозяина» и «оправдание собственности» происходит при содействии большевиков. Любители словопрений, они, в сущности говоря, превратили всю Россию в громадный экономический семинарий, в практические занятия, посвящённые доказательству правильности идей Маркса и Ленина. Не вина властей, что работа этого семинария, несмотря на все ухищрения руководителей, послужила против них, воочию доказав несостоятельность социализма и коммунизма... единственное, чего достигли большевики, вопреки их собственным намерениям – это просвещение, оно может оказаться намного более значительным, чем мы с вами думаем. Освобождённая от большевиков Россия не заколеблется. Дорогую цену платим мы за проверку экономических аксиом, но усваиваем их теперь твёрдо: выстраданную идею собственности русский народ никогда больше не отдаст».
Не диссиденты развалили СССР. Развалилась партия и страна из-за просвещения. Как только в СССР победила всеобщая грамотность, однопартийный феодализм потерял власть над народом.
Алла Аркадьевна Коркина заявляет в адрес Бориса Мариана в первых строчках статьи: «Никто точно не знает, по какой причине было сидение в тюрьме, но формально – антисоветчина». Советы, как форма коллективистского самоуправления, корнями питаются от давних форм земства, но лидерам, рвущимся к власти, сохраняющим власть, Советы используются как инструмент власти ради власти. Возникший лозунг при насильственной коллективизации: «Колхозы без коммунистов» был оборван Сталиным. «Не крестьяне, а мы стоим у власти, мы располагаем средствами государства, мы призваны (кем) руководить колхозами, и мы должны нести всю полноту ответственности за работу в деревне». Борис Мариан советовал властям, а совет уже считается посягательством на власть. Советы просвещённого, грамотного, инакомыслящего не нужны ни властям, ни партиям, ни церквям, ни редакциям.
Размышления посвящаю памяти моих родителей:
отцу Каунову Симеону Трофимовичу,
маме Кауновой Ирине Ивановне.
Тихий, незаметный,
потому неизгнанный
микродиссидент
Каунов Ф.С.
5 апреля 2021 г.