ВАСИЛИЙ БАБАНСКИЙ
" Есть многое на свете, друг Горацио,
Что и не снилось нашим мудрецам".
В. Шекспир. " Гамлет"
" Веселие Руси есть питие".
Владимир Мономах
По сучьему велению,
По кобеля хотению
РодИлись под забором
Два рыженьких щенка.
И у того ж забора
Два ражих живодёра
Сошлися как - то выпить
Холодного пивка.
Известно: просто пиво
Без водки - это диво,
И мастера отлОва
Бродячей собачни
По избранному плану
Хватили по стакану,
Решив: щенячью долю,
Мол, позже уточним.
" Давай, Петруха, дёрнем.
Кутятам живодёрни
Пожалуй, что сегодня
Уже не миновать".
И Ванька сходу водки
Налил ещё по сотке,
Чтоб тут же её пивом
И "отполировать".
Ах, лиходей Ивашка,
Зелёная фуражка,
Не знал он, хоть и русский
И вроде бы крещён,
Что пития природа
У нашего народа
Не только есть веселье,
А кое - что ещё...
Пока он водку с пивом
Закусывал ретиво,
Отщипывая лОмти
Варёной колбасы,
Щенки на хилых лапах
Ползли на пряный запах,
Качаясь, кособочась
И вытянув носы.
Вот первый щен убогий
Уткнулся Ваньке в ноги
И тычется в штанину,
Как мамке под живот.
От ласково - щемящей
Убогости щенячьей
У Ваньки - живодёра
Вдруг искривило рот.
Не по - мужски несмело
И странно неумело
Он взял кутёнка в руки
И заглянул в глаза.
А там такое что - то,
Что зареветь охота,
И в душу заползает
Тоскливая буза.
И вот палач собачий
Едва уже не плачет
И трёт в недоуменье
Седеющий висок.
Впервые, сколько жил он,
Ему, как острым шилом,
НевЕдомое что - то
Кольнуло под сосок.
От удивленья, что ли,
Или стыдясь той боли,
Ивашка покосился
На Петьку, чуть дыша,
И видит: что за диво!?
Напарник торопливо
За пазухою прячет
Другого малыша.
Тут, будто от испуга
Не глядя друг на друга,
Как взятые с поличным
На мелком воровстве,
И не допИв сивухи,
Они расстались сухо,
Подозревая каждый
Другого в шутовстве.
Но было то, что было,
И два хмельных верзилы,
К щетинистым мордАсам
Прижавши по щенку,
Шли смело, как казалось,
А улица смеялась,
Хоть видела немало
ЧуднОго на веку.
Мне смех толпы - не довод,
А только лишний повод
Ещё раз усомниться
В нормальности её.
Я с нею не смеялся,
А тихо удивлялся,
Как можно человека
Познать через зверьё.
И долго этот случай
Меня неясно мучил,
Как будто чью - то тайну
Бесстыдно подглядел.
Я ночи три - четыре
Слонялся по квартире
С печалью моралиста,
Что явно не у дел.
В те ночи сучка выла,
А я глушил "чернила",
И сердце билось в горле
Иль обрывалось вниз.
Я пил с потухшим взором
За псов и ...живодёров,
За наш на диво русский,
Стихийный гуманизм.