****
1.
Улыбку сжав, прихмурив брови,
уходят дни в косую рябь.
Дожди, как блюдца от свекрови -
пыль прибивают, но стоят.
Ритмичность выдоха и вдоха
несовершенна, но стройна.
Мной не пожертвует эпоха -
меня не выкормит она.
Рассеянно, но, в целом мудро,
забудет вставить в рамку дня…
Дожди отсюда до Бермудов
идут, бубенчиком звеня.
И ритуальность нашей встречи
пологий обретает стиль,
где ты и я, да робкий вечер,
где – тир дождя,
тире
и титр.
2.
Окна не занавешены.
Новости ни к чему.
Ножкой с дивана свесишься,
потеребишь тесьму.
Глянешь почти встревоженно,
и, истончая явь,
дважды заходим в воды мы,
огненно не боясь.
3.
А вечер без позёмки густ и синь.
И в кухне запах кофе, словно сцена,
и сцеплен с нами, как с пригорком церковь,
где колоколец звонок, путник - сир.
Ты скажешь "сыру сыр", уже смеясь.
Я - капитан Америка во взгляде.
Нас на день заплели, забыли на год.
Такая офигительная явь.
Накрой меня рукою, как птенца.
Я подниму глаза, а ты ресницы.
Желания, смыкая наши лица,
смеркаются.
4.
Травою придонной колышется в нас внутри.
Тепло стало странноприимным, почти привычным.
Небрежности в расписании электричек
отметили наши губы и фонари
на площади, где, как выясняется наугад,
есть оставшийся город, и уже происходит зима.
А у меня на сердце твоя рука.
И Господи обещал мне немного ума.
Ты побудешь белочкой, спрячешь чужой орех,
утром побудишь меня, и побудешь ещё.
Время снимает тулуп, где залатаны сто прорех,
время стирает морозец ладонью с обеих щёк.
Мы потеснимся, и вместе поговорим
про мелочи быта и глобальность погодных вех...
И, опустив ресницы, календари
нам отсчитают недоданный раньше век.