Подражать никому не намерен,
но невольно впадаю в тот лад,
что былинною мукой размерен,
упраздняя прижизненный ад...
В лес прекрасный врастают деревья,
на которых судьбой я распят,
только с горем -
моя солидарность,
только с морем
любви -
я родня...
На крови -
небесам благодарность
за моё звукорядное "Я"...
Мой народ -
кочегары-изгои,
алкоголики Божьих щедрот...
Я - Елабуга,
Владивосток,
я - сосна над крестом в Комарове,
Достоевского идиот,
эшафот -
мне пошёл на здоровье...
Самокрутки в портретах вождей,
хруст махорки под пальцами - сладок,
Православия - Иудей
и Корана - пророк средь тетрадок,
я люблю - не кичливых людей,
не озлобившихся - средь ада...
Вновь бессмертье идёт косяком -
выбираю старательно сети,
я с Нервалем - сижу за чайком
и Гомера гекзаметр - мне светит...
Снег летит на Софийский собор,
вновь над Вологдой - музыка роем,
в Казахстане -
ращу Вятский бор,
среди воя -
лишь небо в гортани...
Оренбургских степей летний зной -
серых глаз жеребцом сердце кроет,
нотных знаков в душе сеногной,
лепит Феникса лепетом Трои...
Из глубокой печали восстав
(въелась в вены тюремная хлорка),
авторучку я прячу в рукав,
в ней - Ли-БО,
и Есенин,
и Лорка...
Бастабальский люблю перезвон
и Джамбула струна - мне по сердцу...
Норвид, Бродский, Рубцов, Аронзон -
однокашники, единоверцы...
Через жуткое сквозь балкон,
открывается в вечное дверца -
человечного слова закон...