Восход я видел дивный не один,
Что царским взором пикам горным льстит,
Целует жаром изумруд равнин,
И, в струях множась, воды золотит;
Но лишь приемлет грубых туч наплыв –
Вмиг станет лик небесный искажён,
От брошенного мира взгляд сокрыв,
С позором он покинет небосклон:
Моё сияло солнце днём былым –
Чело моё триумфа красил свет;
Но всё... увы! – лишь час он был моим,
Теперь, как в маску, в облако одет...
Любовь простит запятнанную честь –
Ведь и на солнце в небе пятна есть.
ОРИГИНАЛ:
«Full many a glorious morning have I seen
Flatter the mountain-tops with sovereign eye,
Kissing with golden face the meadows green,
Gilding pale streams with heavenly alchemy;
Anon permit the basest clouds to ride
With ugly rack on his celestial face,
And from the forlorn world his visage hide,
Stealing unseen to west with this disgrace:
Even so my sun one early morn did shine
With all-triumphant splendor on my brow;
But, out, alack! he was but one hour mine,
The region cloud hath mask’d him from me now.
Yet him for this my love no whit disdaineth;
Suns of the world may stain when heaven’s sun staineth.»
© Copyright Александр Шаракшанэ, подстрочный перевод
Email: Sharakshane АТ yandex.ru
Date: 13 Nov 2007:
«Множество раз видел я, как великолепное утро
чествует вершины гор царственным взглядом [глазом],
касаясь золотым лицом зеленых лугов,
позолачивая бледные потоки с помощью небесной алхимии,
но вскоре позволяет нижайшим тучам бежать
уродливой массой по своему божественному лицу
и, пряча от покинутого мира свой облик,
крадется, невидимое, на запад с позором.
Так и мое солнце однажды ранним утром озарило
мой лоб всем своим великолепием,
но увы, моим оно было только один час --
скоро его от меня скрыла туча.
И все же моя любовь его за это нисколько не презирает:
земным солнцам позволено иметь пятна, когда в пятнах солнце небесное.»