Зимою дни, как снежный ком –
и неподвижны, и безлики,
а время лепит под окном
из них скульптуру горемыки:
глаза – два тусклых фонаря,
струящих желтое бессилье,
не сбросят гнет календаря
и не поборют мглы засилье.
Субъект изваян кое-как,
ведь формы грубы, угловаты,
и вот еще недобрый знак:
потворство скрежету лопаты –
весьма болезненный симптом
не жизни, нет – существованья,
а всхлипы вьюги за окном –
эффект стесненного дыханья.
Тебе ж не терпится во двор,
чтоб беспощадно, оголтело
крушить-ломать, войдя в задор,
скульптуры сгорбленное тело.
Разворошить пласты времен,
движеньем резким, хаотичным,
да будет мир преображен
и перестанет быть статичным!
Но сгусток будней – снеговик,
кривя округлость губ в усмешку,
для мечт готовит пуховик
и снег с дождями вперемешку.
Не так то просто сокрушить
армаду дней, что воедино
сплела часов стальная нить,
застыв подобием нейтрино.
Но тут, как в сказке луч зари
вонзил копье меж ребер неба,
глаза пространства – фонари
вдруг ослепило ликом Феба.
Настал твой час – спеши во двор,
чтоб обнаружить: опустело
то место, где, как приговор
душе бездействовало «тело»
секунд, минут, часов и дней,
что стали резвыми, как кони,
так пусть проникнет жар идей
в твои пытливые ладони!
Гляди! Тоски уж ручеек
в небытие бежит меж пальцев,
в глазах весенний огонек –
непримиримый враг страдальцев!