Снег на радость нам выпал и на горе растаял,
Словно кто-то подушку разорвал и подмёл,
Испугавшись, что станет нарушением правил
Быть до старости рядом, не скрывая имён.
Ты подарена небом и плевать, что нерусским,
Если немка - не значит фашистская мразь.
И страна-победитель с нечаянным чувством
Со страной побежденною переплелась.
Если кудри твои на подушке атласной
Лунный свет посыпал серебром или хной,
Я не знал ничего, что могло быть прекрасней,
И впервые я чувствовал то, что живой.
Мы от холода жались под два одеяла
И паркетом топили старинную печь,
Но мы знали, отпущено времени мало,
И тепло, и любовь не удастся сберечь.
В белых войлочных бурках начальник холёный
На допросах проявит недюжую прыть.
Даже жалко его, ведь мальчишка зелёный,
А уже "заставляет" людей говорить.
Ну, а что мне сказать? Не имел ли я связей
С фрау Мартой? На грубый и пошлый вопрос
Мне придётся кивнуть утвердительно язве,
Изучившей до дыр анонимный донос.
Нас причешут железной расчёской закона.
Неизбежно. Рассчетливо. Наверняка.
Мой "Летучий голландец", тобою влекомый,
Уплывёт невидимкою за облака.
(14.01.2022)