Мы смотрели, как горят дома,
Как бомбежки оставляют ямы,
Словно пробудился Сатана,
А во рту у нас, как – будто кляпы.
Нам по десять, многим нет семи
И над нами издеваться можно
И никак не лечь на них костьми,
Лишь стоим в плотную, осторожно.
Подошел огромный солдафон,
Бьет прикладом маленького Петю,
И попутно пьет тот самогон,
Припасенный к сенокосу, летом.
И от боли Петя закричал
Он ребенок! Что же вы творите?!
От удара, маленький упал
И приказ дал – Ну – ка, застрелите.
Да, фашисты. Вы сильны войной!
Смело воевать с ребенком малым,
Но никто из немчуры другой
Выполнить приказ не смог ни разу.
В рупор Гитлер что – то говорит.
Не понять. Мы язык не знаем,
Лишь понятно, что он всем велит,
Что бы все в ружье под его флагом стали.
Не понятно, что спугнуло их,
Мы бежать, как сговорившись стали,
Петя почему – то лишь затих,
Кто – то стал стрелять, в него попали.
Пете было бы уж пять,
Если бы два солнца он увидел,
Только вот фашистам не понять,
Что стрелять в ребенка – это дико.
Спрятавшись от изверговых дел,
Ждали мы спасенья трое суток,
Слышен взрослый голос – Там смотрел?
Всем искать детей! Искать без шуток!
Из последних сил я закричал,
Что бы шли на голос и спасли нас,
Вижу, Петин папа меня взял,
Я закрыл глаза, а во снах ужас.
Мужики все плакали и гнев
Затуманил от рассказов наших,
Петин папа закричал, как лев
И давай им мстить за души павших.
Это лишь один рассказ из тех,
Что поведал мне знакомый внука,
Потерявший жизнь из прошлых лет,
Навсегда забыв про слово скука.
30. 10. 21. 15:07