Силы природы были ей подвластны,
Луна дарила свет ее рукам,
Ветра служили преданно и страстно,
И чары разносили тут и там.
Могла заговорить она водицу,
И ворожбой своей настроить на любовь,
Или внушить кому-то - не жениться,
Чтоб не испортить родовую кровь.
Огонь был самым преданным слугою,
Сжигал в себе чужое колдовство,
Она плясала у костра нагою,
Чтобы усилить дар и ведовство.
В шаманский бубен била на поляне,
На звук летели птицы, шло зверье,
Варила зелье в старом медном чане,
Над ней кружило злое воронье.
И вот однажды на лесной опушке,
Случайный путник, заблудившийся в ночи,
Без чувств к ногам упал, помяв гнилушки,
И раскричались от волнения сычи.
Он болен был, трясло от лихорадки,
Укушен был, наверное, змеей,
Со смертью не играла раньше в прятки,
Но за него она поспорила с судьбой.
Страданья парня были так невыносимы,
Его Шаманка жаждала спасти!
Но Смерть неумолимым ассасином
Пришла, чтобы с собою увести.
Девица смело встала между ними,
И чары собрала вокруг щитом,
Смерть отломила кол с большой осины,
Пытаясь, брешь пробить в защитном круге том.
В тревоге духи предков всполошились,
А духи леса отговаривать взялись,
Но эти двое в смертном бое долго бились,
Пока костер вдруг не ударил прямо ввысь.
«Отдай его! – шаманке Смерть твердила.
Он не жилец, за ним пришла сюда!»
А та в ответ: «Отведай моей силы!
Себе оставлю парня навсегда!»
- Тогда плати! – к утру сдалась старуха.
Что ты готова за него сейчас отдать?
- Бери, что сможешь, ты мне не подруга!
- Возьму себе, пожалуй, твою мать!
Шаманка призвала свой дар могучий,
И чтобы Смерть ушла немедля от нее,
Энергию послала прямо в тучи,
И молнией поранила ее.
В тот миг на горизонте вышло солнце,
И Смерть, схватив за нить волшебный дар,
Рванула в мрак, открыв себе оконце.
Шаманка едва вынесла удар.
Рассвет застал руины на поляне,
Девица парня в чувство привела,
На помощь к ним пришли тогда селяне,
Она б его сама не унесла.
Немало лет прошло с той давней ночи,
Шаманка старилась, и муж хворал ее,
Семья большая, их союз был прочен,
Но было непростым ее житьё.
Всю жизнь она жила не в полной мере,
Утратив дар, не слыша предков зов,
Узнала, да на собственном примере,
Как сложно дышится под тяжестью оков.