Федя работал в отделе самодеятельности в столичном дворце культуры. Он был куратором оркестра народных инструментов, симфонического оркестра, ансамбля гитаристов, вокального ансамбля и детского народного хора. Конечно, все коллективы работали по расписанию, их руководители были профессионалами своего дела и никто из них и не думал увиливать от своих обязанностей, но, тем не менее, из министерства спустили новые правила, по которым работникам отдела самодеятельности следовало проверять своих подопечных. Проверка заключалась в вечернем «обходе» дворца (естественно, коллективы самодеятельности работали или в вечерние часы будней, или по выходным). Федя подрабатывал концертмейстером и помощником дирижёра в народном оркестре, поэтому там никаких проблем не возникало, но руководители других коллективов настороженно воспринимали эти проверки, хотя они являлись простой формальностью. Примерно в это время возник конфликт между хормейстером и руководством дворца. Федя не знал всех подробностей, а замечал только, что у руководителя народного хора – Шашкиной – характер был не из лёгких, и всякий раз, когда он – обычный клерк – выполнял свои обязанности по проверке занятий, она старалась громко «подколоть» его перед малолетними хористами, что, мол, «нас опять посчитали».
В какой-то момент Шашкина, в очередной раз поссорившись с начальством, хлопнула дверью и перешла вместе с коллективом в другой дом культуры. Федя тогда уже и сам увольнялся с работы по причине эмиграции, и ему было не до внутренних распрей.
Уже в Чикаго он неожиданно услышал по украинскому радио, что в США приезжает с гастролями этот самый детский народный хор «Веснянка». Он очень обрадовался возможности увидеться со своей прежней сотрудницей – кто тогда помнил о её подколках. Концерт прошёл хорошо – Федя с удовольствием послушал колядки, щедривки, веснянки и другие народные и современные украинские песни. После выступления на сцену вышел какой-то крупный деятель украинской общины города и от имени всех присутствующих поблагодарил Шашкину за воспитание такого замечательного коллектива в украинских традициях. Он сказал, что теперь понимает за что этот хор и его руководительницу преследовали в Киеве – за то, что они несли настоящую украинскую культуру в массы. Федя не верил своим ушам – хор «Веснянка» всегда выступал с этим репертуаром в Киеве, он сам не единожды бывал на их отчётных концертах во дворце. «Ну, может так надо...», - подумал Федя и после концерта зашёл за кулисы, чтобы поприветствовать Шашкину. Та ему обрадовалась, и они немного поболтали о том, о сём, о Киеве, об общих знакомых. В этот момент к Шашкиной подошла американка и стала говорить ей комплименты. Федя увидел, что его бывшая коллега не разговаривает по-английски, и стал переводить. Американка оказалась руководительницей местного детского хора, и, похоже, она принимала участие в приглашении «Веснянки» по обмену в США. Шашкина в ответ благодарила свою американскую коллегу – Федя едва успевал подбирать нужные слова, ведь он жил в Америке без году неделю, и ещё не очень свободно разговаривал по-английски. Вдруг на сцену поднялась какая-то молодая женщина и со злостью посмотрела на Федю. Тот понял, что это переводчица, предоставленная украинской общиной, и что он невольно отбирает у неё хлеб, и посему поспешил ретироваться.
Но самое интересное, что эта история имела продолжение. Одна Федина чикагская знакомая когда-то в детстве пела в хоре «Веснянка» и тоже встретилась со своей бывшей руководительницей. И та ей рассказала, что к ней после концерта подходил тот страшный человек, который выживал её из дворца. Федя только пожал плечами, не зная, как реагировать...