Эх, сколько раз в армии я вспоминал мамины мясные котлетки в глубокой миске!
—Ну, что стоило попробовать хоть маленький кусочек, тогда бы хоть вспоминал их запах и вкус! —мечтал я, когда в желудке был сплошной вакуум, и, кажется , даже звук урчания не распространялся в нем!
После учебки нас, шестерых младших сержантов, отправили в войска. Наша специальность называлась командир танка Т-
54.Савенко из Приморья, трое моряков - камчадалов, один молдаванин и я.
Дембеля нас приветили «радушно», как полагается. Они как раз справляли сто дней до приказа об увольнении. После «вождения танков» под
кроватями, проверки «брони», их потянуло на романтику.Где-то дембеля нашли гитару,
но играть никто не умел. Построили нас, молодых:
-Давайте, ищите гитариста, а то «броню» пробивать опять начнем!
Мы собрались в кружок. Никто играть на гитаре не хотел, хоть кое-кто на гражданке по-
маленьку бряцал.
-Ладно, я умею,- согласился я. И мои одногодки обрадовались:
-Выручай, а то нам конец!
В учебном классе было темно и накурено. На парте стояла бутылка водки и стакан.
-На , выпей для храбрости,- мне протянули полстакана. Все засмеялись.
-А, была-не была,- подумал я, махнул водки, взял гитару. Стал настраивать. Потом ударил
по струнам на ля-минор. И запел свои любимые песни, которые мы в деревне так любили
петь у ночного костра на берегу. Терять мне было нечего,и я, по правде сказать,
разошёлся не на шутку, пел, как перед расстрелом:
- Чайки, не кричите, сердцу больно-о-о-о…
Глаза уже привыкли к темноте, и в полумраке я увидел лица слушателей. Рядом сидел за
партой конопатый Шкарин, его лысина будто светилась.Он слушал песню, а по щеке его текли крупные слёзы.
Я пел свой обычный репертуар, захмелевшие дембеля налили ещё полстакана. А Шкарин
попросил:
-Знаешь, что? Спой нам еще раз, "Чайки" !
Лица у лысых, по традиции , дембелей были задумчивые, каждый вспоминал о своей девушке, о доме.
Эту "Чайку" пришлось исполнять много раз, через каждые две-три песни:
-Давай, друг, еще раз, "Чайки" !
На следующий день нас отправили в наряд в караул. Молодых поставили на первый
пост, у знамени, и на второй пост, рядом со штабом у продовольственных складов. Я
стоял на втором посту. Грело весеннее яркое солнце.
В мою сторону приблизился какой-то майор.
Сержант, есть закурить? - спросил он.
Я уже направил в его сторону автомат:
-Стой, кто идет? Стрелять буду!- по уставу крикнул я.
Майор довольно улыбнулся и пошел в сторону караулки.
У караульного помещения на посту стоял дембель Малай. Этого молдаванина призвали
в двадцать семь лет. Сухой, лицо морщинистое, с таким выражением, как будто его все
время что-то досаждало. Нос крючком, глаза серые, как две развернутые запятые
хвостиками вниз.
И вот к "собачке" , как мы называли этот пост, подошел майор, оказалось, это был
замполит нашего батальона, майор Литвинов.
-Малай, дорогой, дай своему замполиту спички, прикурить!-попросил он,- а то все посты
прошел, никто спичек не дал!
-А, сейчас, товарищ майонр, есть спички, есть! - заулыбался Малай.
Полчаса на «собачке» проходят быстро, не то, что два часа.
После караула Малая вызвали к начальнику караула. Оттуда его направили в наряд на
кухню. Так Малай получил три наряда вне очереди.И приказали учить «Устав
караульной службы»
Хоть он был маленько туговат умом, но то, что запоминал, то уже крепко-накрепко!
Летом мы ездили на стрельбище, ремонтировали мосты на полигоне, который
назывался директриссой.
Поздней осенью наш танковый батальон пошел в караул.
Я уже был разводящим, разводил часовых по постам, и снимал с постов других. На этот
раз мои часовые стояли на постах в танковом парке. Среди них был и Малай.
Погода стояла омерзительная. Крупными каплями лил холодный октябрьский
ливень. Земля перед танковыми боксами превратилась в такую непроходимую жижу, что солдаты
оставляли в ней свои сапоги.
Малай стоял на посту между боксами. Во время отдыха он усердно учил Устав, по
приказу начкара я проверял, и выучил Малай назубок!
Замполит Литвинов ходил в майорах уже много лет, которых было ему под шестьдесят.
Все в батальоне знали, почему: любил он выпить. Вот и в этот день , махнув не одну
стопку, он решил проверить посты. Светло-серая офицерская шинель сидела на его
здоровенной фигуре как влитая. Ночью Литвинов пошел в парк.Кто служил,знает,что
проверять посты имеют право только в сопровождении разводящего,
помначкара,или начкара. А замполит, выпимши, пошел один.Никакой ледяной ливень его не
пугал.И вот, подходит майор к танковым боксам.
-Стой! Кто идет!-окрикнул Малай!
-Ты что, Малай, своего замполита не узнаешь?!- взревел Литвинов.
-Стой! Стрелять буду!-четко по уставу приказал Малай.
-Да это же я, майор Литвинов, твой замполит батальона!- и майор продолжал идти на
часового.
- Ну, уж, нет! - думал Малай, - сейчас-то, товарищ майор, ты меня не проведё-о-о-о-шь!
Малай передернул затвор, и дал длиннющую очередь над головой Литвинова!
-Ложись!-закричал Малай!
Литвинов в парадной шинели плюхнулся прямо в лужу!
В это время я сидел в комнате бодрствующей смены, возле оружейных пирамид,свои
нескончаемые байки нам рассказывал Сава, младший сержант Савенко из моего призыва.
-Вот, мы с вами здесь несем караульную службу, дождь, ветер,грязь,- балагурил он, - а вот
у меня братишка служил в охране в женской колонии.
Сава мечтательно улыбнулся, веснушки и редкие белобрысые волосы придавали его лицу
несерьезное выражение.
Ну, и что. Что там было? -заинтригованно спрашивали солдаты.
-А внутри периметра,-говорит Сава,- было такое круглое озеро.А лето,жара! И девки там
купаются!Голые! Купаются, а брат на вышке, в бинокль их рассматривает!Да! У самого
аж тулуп оттопыривается!
-Э-э-э, Сава, погоди - погоди, так ты ж говорил:"Лето, жара" ! Откуда у твоего брата тулуп?
Раздался оглушительный хохот:
-Ну, ты и горазд врать!
Сава захлопал длинными белесыми ресницами . и, нисколько не смущаясь, тоже
захохотал.
-Эх, ты, Сава,балабол!-незлобиво подтрунивали сослуживцы, но остались довольны.
Вдруг вбегает часовой с "собачки" , кричит:
-Караул, в ружьё !-он услышал автоматную очередь.
Малай, после того, как положил майора в грязь,
нажал на тревожную кнопку на посту.Караул подняли по тревоге.
Начкар, я и трое человек из бодрствующей смены побежали на пост в парке.
Там мы увидели такую картину: майор Литвинов лежит в грязи, а рядом наизготовке довольный Малай!
Подняли майора , привели его в караулку.
Малай думал, что ему объявят благодарность, а может, и медаль дадут! Но ему дали три наряда на кухню.
-Не знаешь устава,наряды вне очереди!
Несешь службу по уставу -опять наряды вне очереди,-жаловался потом Малай.