***
А колоколу вырвали било…
Казнили – как лжеца и святотатца.
Так заставляют замолчать
скитальцев,
Которым глотку истиной свело.
Он замолчал – глашатай и истец.
И лишь гудел тихонько
под ветрами,
Повешенный герой
старинной драмы.
Не сбывшийся
пасхальный благовест.
Он был - душой и радостью села,
Творцом и трубадуром
Божьей мессы,
Чей звон прошит был
серебром челесты.
И шепотком в сиянье хрусталя.
Но вырвали било, как жало, - зло,
Насмешку затолкав
под сердце Богу,
Размазав сапожищем по порогу
Трепещущее серебром крыло.
И под молчаньем
скрылись купола –
Под черным платом
немости и скорби.
Сутулились дома. И люди в черном
Смотрели из-за черного стекла.
А палачи, убого матерясь,
Как матерится
старый раб у штольни,
Его толкли к краю колокольни,
Чтоб сбросить вниз.
С небес – и прямо в грязь…
А он гудел, упав на грудь Земли,
Как раньше он гудел
перед набатом,
Он, битый, безъязыкий и распятый,
Пророчил жизнь – величие любви.